Продолжение. Начало: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16.
С 1946 по 1953 год сталинская номенклатура вновь, повторно пошла в наступление. Сталин и узкая группа партруководителей постоянно получали информацию от спецслужб об изменении настроения людей. Сталин не был безразличен к русской истории и, конечно, знал, что восстание декабристов организовали офицеры, часть которых побывала в 1814 году в Париже. Правда, декабристы — это мизерная группа, которую никто в России не поддержал, а сами они по большей части раскаялись в содеянном и были прощены. После французского похода у нас появилась пословица, отражающая реальное состояние национального самосознания, — "Хорош Париж, а живет и Курмыш".
Несопоставимо более сложная атмосфера складывалась в СССР после похода Красной армии на Берлин, Вену, Прагу. "Хороша страна Болгария, а Россия лучше всех" — это всего лишь строчки официально разрешенной цензурой песни...
Война закончилась. Часть фронтовиков была физически искалечена и измучена, они мечтали только о том, чтобы вернуться домой. Но были и крепкие, несломленные парни, которые не собирались вновь впрягаться в советское ярмо. Не только в Западной Украине (в состав УПА входило 400 тысяч бойцов), в Беларуси и в странах Балтии, но и на территории РСФСР (например, в районе города Локоть, в нынешней Брянской области, во Владимирской области) против советского режима действовали партизанские отряды. Пожалуй, самый честный автор, рассказавший о войне, участник войны — Николай Никулин упомянул в своих дневниках даже о таком специфическом формировании, которое действовало на территории Польши и которым на пару командовали бывший штурмбанфюрер СС и бывший Герой Советского Союза. (См. Н. Никулин. "Воспоминания о войне". СПб, 2013.)
Сталин поставил целью полностью подавить назревавший и тем более уже появившийся протест. Более того, речь шла о том, чтобы вернуть под жесткий контроль весь "советский народ".
Новая конфронтация началась с идеологического удара, нанесенного с целью восстановления полного партийного контроля над словом и мыслью. 14 августа 1946 года советские газеты опубликовали Постановление Оргбюро ЦК ВКП(б) "О журналах "Звезда" и "Ленинград". Литературные издания подверглись жёсткой критике за публикацию идеологически нейтральных рассказов Михаила Зощенко и стихотворений Анны Ахматовой. В сентябре 1946 года обоих авторов исключают из Союза писателей, обрекая их на нищенское существование. (Вплоть до 1953 года, лишенные возможности публиковаться, они пытаются зарабатывать переводами. Зощенко вернулся к освоенному в юности сапожному ремеслу.) В целом, как писал в своих мемуарах Никита Хрущев, послевоенный период стал временем самого массового наполнения ГУЛАГа. Самая активная часть народа-победителя была отправлена в лагеря.
Следующим шагом стал организованный властями в 1946–47 годах, никогда официально не объявлявшийся и нигде открыто не упоминавшийся третий искусственный голодомор, унесший жизни 2 миллионов человек. Ну а тем, кто прошел войну, кто не попал в лагеря, кто выжил в условиях нечеловеческих лишений и не умер от голода, предписывалось пройти через новое испытание. После войны по всей стране была объявлена вторая "продразверстка" — формально свободная, а фактически — совершенно обязательная — "подписка на государственный заем восстановления и развития народного хозяйства". Получив мизерную зарплату, все трудящиеся обязывались от четверти до трети заработка вернуть назад государству, за что получали облигации... 15 лет спустя, в 60-е годы, правительство А. Косыгина объявило о готовности выкупить, наконец, облигации 3%-го займа у тех, кто дожил, кто их сохранил, кто промолчал о том, что 100 рублей в 1946 году — это несопоставимо больше 100 рублей в 1966 году...
И приближался март 53-го года, и умер Сталин... Как однажды публично сказал Хрущев, "жаль, что Сталин не сдох раньше".
Рассказ 6. Про третье отступление номенклатуры, 1953–1964.
Восстания в ГУЛАГе. Сказка про XX съезд как операция информационного прикрытия.
Чтобы лучше понять происходившее, первую остановку мы сделаем не в 53-м, а в феврале 1956 года и посмотрим — как партия отрекалась от своего вождя. Мысленно перенесемся в зал заседаний Верховного Совета РСФСР, где проходила работа ХХ съезда КПСС, и зададимся несколькими вопросами. Почему партия, всегда единодушно поддерживавшая великого вождя, в один прекрасный день так же единодушно его осудила? Если народ это отречение одобрил, почему же главный доклад Никита Хрущев делал тайно и ночью? Почему чтение доклада, по свидетельству внука Хрущева, длилось 5 часов, а опубликованная его версия прочитывается за 2–2,5 часа? Почему ознакомление народа с тем, что этот народ поддержал (в урезанном изложении), произошло спустя 30 с лишним лет? (Сокращенный, но официально называемый полным, текст доклада впервые опубликован в СССР в годы Перестройки). Почему, наконец, сам Никита Сергеевич, слывший ближайшим подручным "отца народов", неожиданно изменил взгляды и предал анафеме имя учителя? Отвечая на важнейшие исторические вопросы, "незамеченные" официальной советско-постсоветской социальной наукой, мы обнаруживаем три возможных ответа.
Подходя формально-логически, можно предположить, что нового партийного лидера замучила совесть и он, преодолевая самого себя, встал на трудный путь покаяния. (Что-то подобное происходило в Венгрии в 1956 году, когда народную антикоммунистическую революцию возглавил бывший номенклатурный начальник, связанный с советской госбезопасностью, Имре Надь. Похоже, что это отчасти произошло и с Хрущевым, но только не в 56-м, а значительно позже, после того, как он оказался за бортом власти.) Случай "Хрущев-1956" в такое объяснение не вписывается. Пройди Никита Сергеевич действительно через внутреннее покаяние, страна освободилась бы не только от сталинщины, но и от цензуры, от колхозов, от Компартии, КГБ, да и венгерскую революцию не давили бы советские танки...
Тогда, может быть, радикальный разворот Персека объясняет мощное давление извне? Увы, после Второй мировой международный авторитет родины Сталина резко вырос, народы многих капиталистических стран с искренним интересом и доверием прислушивались к советской пропаганде, а власти в этих государствах, соответственно, прислушивались к голосу своего народа.
Значит, остается последний, третий вариант — в СССР, как и в 1921 году, система столкнулась с мощным внутренним давлением на власть.
Горячее лето — 53: о чем сказано шепотом и о чем не сказано вовсе.
После первого вооруженного восстания сотни заключенных в лагере Усть-Усинска на севере Коми АССР в 1942 году, разного рода бунты и протесты повторялись в ГУЛАГе неоднократно. Но с уходом Сталина они очень быстро приобрели совершенно новый размах и масштаб. 25 мая 1953 года в шести лагерях под Норильском начался бунт, который продолжался 72 дня. В забастовке участвовали не менее 20 тысяч человек. Больше половины из них — активисты антикоммунистического, национально-освободительного движения запада Украины, советско-постсоветская пропаганда традиционно клеймит их термином "бандеровцы". Молодые ребята имели военную выучку, хорошую физическую подготовку, доверяли друг другу и глубоко ненавидели советско-тоталитарный режим. Они и организовали новый массовый протест против системы. Среди руководителей бунта был бывший лидер молодежной патриотической организации запада Украины Евген Грицяк. Евгений Степанович подарил мне свою книгу воспоминаний о тех днях, подчеркивая, что в Норильске русские и украинцы действовали сообща. Национальных разногласий между политзаключенными не было. Норильская зона предъявила администрации ГУЛАГа как бытовые, экономические, так и политические требования.
Не успел закончиться Норильск, как в августе 1953 года в районе Воркуты поднялось новое, еще более мощное восстание. Протест был хорошо организован, точнее — самоорганизован, правда, точные сведения о нем получить довольно сложно, в школьных учебниках об этом пока не пишут. И даже у А.И. Солженицына, когда он работал над "Архипелагом..." сведений о восстаниях в Норильске и Воркуте не было. Однако мне повезло, я слушал и запомнил выступление одного из руководителей воркутинцев — Игоря Доброштана, человека с непростой биографией, с которым общался на первой конференции "Мемориала" в Москве, в октябре 1989 года. В сочетании с другими источниками вырисовывается следующая картина восстания.
Ядро Сопротивления составили заключенные-власовцы, действовавшие сообща с украинскими патриотами-антисоветчиками. Такой союз оказался не по зубам ни лагерной администрации, ни ворам в законе. Тайно изготовив колющие предметы, заключенные первой бригады напали на охрану, уничтожили ее и завладели оружием вохровцев. Одна за другой были освобождены поочередно выходившие на работу все шесть лагерных бригад... Актив повстанцев принял решение двигаться на Воркуту, чтобы захватить находящуюся там мощную городскую радиостанцию и обратиться к стране и к миру. По дороге 10 тыс. зеков при поддержке перешедшего на их сторону бывшего начальника зоны освободили еще несколько лагерей. Посланные на перехват отряды МВД остановить многотысячную колонну уже не могли, да и не очень рвались. (По некоторым сведениям, правда, по сей день не достаточно документированным, итоговая численность повстанцев доходила до нескольких десятков тысяч человек.) Направленные против вчерашних узников танки завязли в тундре. И только военной авиации удалось подавить восставших, когда бунтари находились уже в 20 километрах от шахтерского центра. К этому времени вся воркутинская номенклатура бежала или была эвакуирована из города.
Нетрудно понять, что Никите Хрущеву, своевременно получавшему соответствующую информацию от чекистов, было от чего впасть в отчаяние. Машина власти и репрессий разваливалась прямо на глазах. Становилось понятно: еще одно-два восстания, и режим рухнет. Ни ВОХРы, ни тайга, ни кремлевские стены партийцев не спасут. И власти пришлось срочно остановить машину репрессий — прекратились аресты, ряд лагерных строек был спешно остановлен и брошен, начался панический роспуск и демонтаж ГУЛАГа. Такой процесс разворачивался уже с лета — осени 1953 года.
Историческое значение восстаний, руководимых Грицяком, Доброштаном и их товарищами, состояло не просто в роспуске Воркутинской и Норильской зон ГУЛАГа. Революция узников вынудила режим пойти на демонтаж всей системы лагерного террора, создававшейся с ноября 1917 года.
Ко времени открытия ХХ съезда, когда номенклатуре впервые предложили осудить сталинские преступления, сохраняя неприкосновенным имя Ленина, большинство политзаключенных находилось уже на свободе.
Здесь нужно сделать небольшое уточнение. Первую, постсталинскую амнистию объявил и провел Л. Берия. Но Берия выпустил на свободу не политических узников, а уголовников (все политзаключенные оставались в лагерях). В результате в городах страны произошла вспышка бандитизма. Реальная цель сталинского последователя состояла не в демократизации общественных отношений, а в том, чтобы, ссылаясь на подскочившую криминальную опасность, добиться увеличения бюджета МВД. Однако в действительности, вовсе того не желая, Берия привел в движение всю тоталитарную систему концлагерей. Видя происходящее рядом с ними, политзаключенные смогли организовать свой собственный массовый протест, сломавший сталинский режим.
Отступление.
А. Солженицын как-то написал — если автор откровенничает и признается в каких-то личных слабостях и ошибках, он обязательно наталкивается на циничного читателя, который начинает с удовольствием автора высмеивать. С классиком трудно не согласиться, но его мысли хочется продолжить. Кто-то посмеивается, но кто-то и прислушается... Признаюсь, не раз и не два, когда я писал что-то, на мой взгляд, новое и разрушающее мифы, в голове возникал страх — а вдруг со мной что-то случится, и я не допишу, или, другой вариант, — написать-то напишу, но из-за этого текста у меня, мягко говоря, возникнут проблемы. Но, кажется, только дважды у меня появлялся страх не за себя, не за то, что я пишу, а за то, что я читаю. Один раз так было с книгой Некрича и Геллера "Утопия у власти", мне привезли ее из-за рубежа в мрачные "годы застоя". Другой раз — когда я, с большим опозданием, уже в наши годы читал рассказ Варлама Шаламова "Последний бой майора Пугачева". Видимо, настроения автора и читателя попали в резонанс... Может быть, Варлам Тихонович думал тогда и о Воркутинском протесте, его повествование начинается и несколько раз возвращается к пониманию масштаба, в котором следует видеть описываемые события... Очень советую — Варлам Шаламов "Последний бой майора Пугачева" (поищите в интернете).
* * *
Немного помолчим...
* * *
А теперь вернемся от прозы великого Варлама Шаламова к нашей философско-исторической публицистике
Революция в ГУЛАГе, что было после...
Анализ решений, принимавшихся Кремлем вслед за восстаниями в Норильске и Воркуте, подтверждает вывод об их огромном значении для всей политической жизни страны.
Почему весной 54-го года началось освоение целинных и залежных земель и два миллиона молодых, наиболее активных людей было брошено в полунепригодные для земледелия казахские степи (а ведь тогда страна располагала не только плодородным, но заброшенным Черноземьем, но даже Причерноморскими субтропиками)? Целина — это не экономический, а, как все в СССР, прежде всего идеолого-политический проект. Главная цель всех принимавшихся решений — сохранение собственной власти, а не успехи в экономике. Освоение целины стало запуском созданного номенклатурой нового механизма косвенных репрессий. Хрущев спокойно, без лишних переживаний, отнесся к тому, что его первоначальные мечты — целина не просто решит продовольственную проблему, но и позволит наладить экспорт зерна — осуществить не удалось. Успешно решалась другая, самая важная и никогда не объявлявшаяся задача. Вытолкнув под пропагандистские фанфары в тяжелейшие бытовые условия, в изоляцию, в отдаленные и неосвоенные районы молодую и самую активную часть общества, партаппарат исключил возможную встречу возвращавшихся домой реабилитированных зеков с потенциальными бунтарями. Энергия возможного протеста трансформировалась в безопасный массовый полусизифов труд целинников. Кроме того, была создана новая, мягкая форма "почетных репрессий" в виде "освоения целины", "ударных комсомольских строек" и т.п. Если бы номенклатура действительно хотела решить сельхозпроблему, она бы вернула землю в частную собственность и продолжила столыпинскую реформу.
А почему с середины 50-х годов в СССР развернулось массовое жилищное строительство, с конца 50-х домостроительные комбинаты поставили на поток выпуск "хрущевских" пятиэтажек? Да потому, что миллионы людей вернулись из лагерей. В и без того перенаселенных коммуналках-клоповниках жить было уже невозможно. Остановив массовые репрессии и перейдя к массовой реабилитации, партия в 1957 году приняла вынужденное решение о начале массового жилищного строительства.
Восстания в ГУЛАГе также привели к изменению самого устройства "многонационального Советского государства". 16-я союзная республика — Карело-Финская ССР (образована сразу после окончания советско-финской войны в марте 1940 года) была в июле 1956 года переформатирована в более скромное образование — в Карельскую АССР в составе РСФСР. Кремль прекратил готовить "революцию" в Финляндии, и включение-поглощение Суоми "братской К-Ф ССР" больше не планировалось. По похожим причинам буферная Бурят-монгольская АССР в июле 1958 года трансформировалась в Бурятскую АССР. В Москве посчитали нецелесообразным включение Монгольской народной республики в состав Советского Союза.
Восстания в лагерях принципиально изменили советскую внешнюю политику.
В сентябре 1955 года СССР установил дипотношения с ФРГ, в Москву впервые прибыла официальная западногерманская делегация во главе с канцлером Конрадом Аденауэром. Не только по итогам переговоров, но и в результате Воркутинского восстания, о чем, конечно же, Кремль никогда публично не сообщал, были отпущены на родину все еще продолжавшие работать в СССР немецкие (38 тысяч человек) и японские военнопленные.
В преддверии установления отношений с ФРГ, в феврале 1955 года, газета "Правда" в редакционной (т.е. подготовленной в ЦК КПСС) статье неожиданно предложила Вене провести переговоры. И в мае 55-го Москва, по собственной инициативе, заключила с открытой некоммунистической страной — Австрией — договор о ее нейтралитете и вернула свои войска на родину (чтоб не разбежались и потому, что перспектива дальнейшей советской экспансии представлялась уже нереальной). Советская зона оккупации Австрии, по инициативе Кремля, прекратила свое существование.
Первое послевоенное десятилетие финны постоянно ожидали, что их вот-вот отправят в соцлагерь и обяжут строить "светлое будущее". Но с середины 50-х "миролюбивый" СССР неожиданно отказался от использования военно-морской базы на финском полуострове Порккала-Удд. (Договор об аренде, подписанный в 1947 году на 50 лет, был денонсирован Москвой в 1955-м.)
Можно утверждать, что в результате восстаний в ГУЛАГе Советский режим радикально изменил всю свою внешнеполитическую стратегию. Отказавшись от подготовки т.н. "мировой революции" — т.е. от развязывания мировой войны — руководство компартии было вынуждено провозгласить курс на "мирное сосуществование двух систем".
Добавлю, что ограниченная "либерализация" и критика сталинизма, проводившаяся по указанию Политбюро ЦК КПСС в послесталинские годы в Польше и Венгрии, в меньшей степени — в ГДР, Чехословакии, Болгарии, Румынии (после прихода Н. Чаушеску она полностью прекратилась) и Монголии, — это долгое эхо антитоталитарного Сопротивления Доброштана и Грицака. По тем же причинам в 1957 году было принято решение о выводе советских войск из Румынии.
Еще одно отдаленное следствие незамеченной официальными историками "революции зеков" — кризис в отношениях КПСС и КПК. Вскоре после ХХ съезда Москва потеряла поддержку "братской" китайской Компартии. Каяться и "либерализироваться" Пекину было незачем. Подвергать критике Сталина и тем более председателя Мао там никто не собирался, поскольку китайскому КГБ, увы, удавалось полностью справляться с возникавшими в Поднебесной бунтами.
Те же факторы привели во второй половине 50-х к конфликту между Москвой и Тираной. Коммунистические диктаторы — Э. Ходжа, Х. Леши и М. Шеху — постоянно опасались влияния югославского либерального социализма на суверенную албанскую демократию. Когда же оттепель протрубили из Кремля, маленький балканский народ оказался под еще более жестокой тиранией своих вождей, прибегших к блокированию с Пекином и против Хрущева, и против Тито.
* * *
Картину номенклатурного отступления в послесталинском СССР дополню еще несколькими сюжетами. Восстания в ГУЛАГе надломили тоталитарный режим, но не смогли его уничтожить. Ради удержания власти политбюро пришлось отказаться от террора как своей главной стратегии. На некоторое время политическая атмосфера в стране стала чище и свободней. Вектор, определявший направление движения России, вновь, как и в годы НЭПа, прокладывал народ, а не номенклатура. "Революция зеков" стала новым изданием задавленного советским режимом вооруженного Кронштадтско-Тамбовского протеста.
В этой ситуации интересно проследить логику поведения нового номенклатурного лидера Никиты Хрущева. (Будучи подростком, я не пропускал в газетах ни одного его доклада, регулярно слушал его речи в прямом эфире, всегда встречал на выходе из лужниковского Дворца спорта, где традиционно проходили своеобразные отчеты Хрущева о поездках за рубеж.) Юношеские впечатления, позднее дополненные изучением многих исторических и публицистических источников, позволили сформировать целостный образ советского руководителя.
Хрущева характеризовали несколько ключевых качеств. Конечно, он был властолюбив и ради достижения высшего в госпирамиде поста вступал в самые разные заговоры и сговоры с другими, или против других, номенклатурными игроками. В общении с западными лидерами Хрущев не всегда мог скрыть свою обиду (из-за недооценки его "исторической миссии"), зависть (из-за роскоши, увиденной при посещении резиденции президента США в Кемп-Девиде...). Зависть иногда проявлялась даже в реакции на события внутри страны (Хрущев потребовал ввести в УК статью о смертной казни и расстрелять валютчика Яна Рокотова, подпольного бизнесмена, собравшего большое количество золотых царских монет). Партруководитель был плохо образован, временами — эмоционально неустойчив, но обладал природной смекалкой и здравым умом. И еще одно, может быть, самое главное качество Никиты Сергеевича — где-то в глубине души он оставался человеком искренним. Он не был коммунистическим роботом-фанатиком, функционером-маской, он искренне верил (до поры до времени) в новый строй, в концепции и теории которого разбирался не больше, чем Чапаев в Интернационале...
Хрущев пережил революцию в Венгрии и приказал подавить ее танками, внутренне продолжая верить в коммунизм. (Отдельно отмечу, что если восстания в лагерях привели к объявлению Австрии нейтральным государством и к выводу из нее советских войск, то нейтрализация Вены в 1955 году повлияла, в свою очередь, на изменения общественных настроений в Венгрии. Из этих изменений выросло Будапештское восстание и Венгерская революция 1956 года! Ведь Австро-Венгрия долгое время была единым государством, как РФ и Украина.) Загодя, в 1961 году, Хрущев объявил 1980 год — годом построения коммунизма в СССР, хотя экономика страны, особенно ее сельское хозяйство, демонстрировали хроническую неэффективность...
Однако народные протесты, о которых пропаганда не информировала и которые никогда не умолкали, подтачивали существовавшую у партлидера веру в коммунизм. Хрущева угнетало то, что, убеждая весь мир — мы находится в авангарде мирового прогресса, на практике СССР отгораживался от внешнего мира "железным занавесом" идеологии, цензурированием информации, полным закрытием госграниц. Нельзя не учитывать и воспоминания некоторых журналистов из "группы сопровождения" Никиты Сергеевича, уверявших, что случавшиеся временами истеричные публичные хрущевские выпады против Запада были вынужденным и банальным спектаклем.
В сентябре 1960 года на турбоэлектроходе "Балтика" советская делегация во главе с Первым секретарем прибыла в Нью-Йорк для демонстрации преимуществ социалистического строя, а заодно для участия в работе Генассамблеи ООН. Один из членов многократно перепроверенного экипажа "Балтики" — Виктор Яаниметс — сошел на берег и... попросил политическое убежище в США. Побег Яаниметса был очередным звеном непрерывно нараставшего сериала под названием "бегство из социалистического рая на Запад". По мере приоткрытия границы "невозвращенство" становилось явлением все более частым, причем происходило оно только в одну сторону, с востока — на запад.
Но, видимо, окончательно подорвало хрущевскую ВЕРУ В СИСТЕМУ восстание рабочих Новочеркасска 1–2 июня 1962 года. (Официальная информация об этих событиях стала доступной только в годы Перестройки, спустя четверть века после произошедшего.) Диссидент-политолог Сергей Григорьянц убежден, что к концу своего правления Хрущев полностью разочаровался в советской системе. Выводам Григорьянца вторил сын экс-партруководителя — Сергей Никитович Хрущев. Будучи человеком крайне осторожным, Сергей Никитович, тем не менее, на встрече в Библиотеке иностранной литературы в Москве летом 2016 года ответил на мой вопрос прямо и открыто: с 1962 года Хрущев пришел к выводу — система не работает.
Можно только догадываться, насколько глубоко Хрущев собирался реформировать СССР. По свидетельству Евгения Евтушенко, в 62-м году партлидер потребовал от секретаря политбюро по идеологии Ильичева подготовить постановление об отмене цензуры, фактически об отмене госидеологии. В ответ на это партноменклатура организовала в декабре 62-го известную выставку картин в московском манеже, где эмоционально разогретый Хрущев публично накинулся на советских художников-абстракционистов...
В Устав КПСС, принятый по инициативе персека на 22-м съезде в октябре 1961 года, были включены положения об обязательной постепенной ротации партруководителей всех уровней. В течение трех-четырех лет состав выборных органов должен был полностью обновляться. Правда, для первых секретарей — райкомов, обкомов и выше — Никита Сергеевич предусмотрел исключение из этого правила. В 1963 году в стране был объявлен своеобразный "переход к многопартийности по-советски" — компартию разделили на "городскую" и "сельскую". В бюллетени для выборов в советы предполагалось включать несколько кандидатов... В экономике вместо прежней уравниловки вводился "принцип материальной заинтересованности" и хозрасчет...
Эти и другие идеи руководителя вызвали скрытое беспокойство его ближайшего окружения. (Проходивший весной 1966 года 23-й съезд отменил положения партустава о ротации номенклатуры.) Заговор против персека возглавил очередной "продолжатель дела великого Ленина" Леонид Брежнев. В тайной беседе с тогдашним председателем КГБ Владимиром Семичастным Брежнев предлагал устранить своего товарища, подстроив Хрущеву авиакатастрофу. В конце концов, оба собеседника сошлись на том, что подобные вопросы лучше решать на пленуме ЦК, который надо серьезно подготовить.
По сей день подлинные причины отставки Хрущева официальными историками не названы. Основы советского госустройства сохраняются и продолжают действовать в РФ, хотя и в новом изводе, и в новой форме. Открытый для общества и честный анализ развернувшегося в 1964 году политического кризиса официальная социальная наука в СССР никогда не проводила.
Продолжение следует...
