Сегодня в Сахаровском центре Андрей Колесников сказал, что режим тогда, 50 лет назад, был тоталитарный, а сейчас, мол, все-таки - почти ура! - просто авторитарный.
А никогда этих тонких политологических дефиниций понять не мог: по мне как был фашистским, так вот и снова фашистский. Даже по-фашистее.
Да, мой брат Вадик, уходя на Красную площадь 50 лет назад, сказал Юлику Киму: "Старик, через три года свидимся!" - и как в воду глядел.
Да, сегодня, двигаясь туда же, я сказал сыну, что больше 20.2 ч.5 не будет (а это максимум штраф, да и то не смертельный) - и тоже как в воду глядел.

Только вот никакой "гуманизации", "либерализации" или смягчения крокодильих нравов нет и в помине!

Даже более того: тогда режим сажал тех, кого реально считал своими врагами, кого реально - неизвестно почему - но боялся. А те, кто шли против него, внятно отдавали себе отчет в последствиях.

А сейчас: абсолютно выдуманное гэбэшними провокаторами на пустом месте дело "Нового Величия" (а тут сроки грозят недетские), такое же выдуманное дело "Сети", невероятные "шпионы" и "изменники родины", сотнями отлавливаемые "экстремисты" ВКонтакте за репосты - и всюду недетские срока. И фактически тотальное "поражение в правах" после выхода. 

И это по отношению к людям, которые и не думали становиться поперек власти!

Какая уж тут "гуманизация"!

И высеваемые через все утюги зерна ненависти между людьми. Они обернутся в один недалекий прекрасный день против самой власти - и разнесут эту власть в мелкие дребезги.

Только вот потом из-за этой ненависти никто не сможет ни с кем договориться ни о чем, никто, отученный за эти двадцать лет думать, не сможет связать три мысли в логическую цепочку (уже сегодня это недоступные высоты для 9/10 образованной части населения), никто не возьмет на себя ответственность хотя бы за себя самого - и на пепелище страны продолжится война, уже всех против всех.

И я не вижу, как ее предотвратить, чем ее остановить, пока все друг другу глотки не перегрызут.

Почти с наступающими Вас!

Сергей Шаров-Делоне

Facebook

! Орфография и стилистика автора сохранены