Эту серию можно понимать как стремление людей, являющихся специалистами по словам, обрести квалифицированное отношение к самим вещам, стремление понимать дело литературы не как некое привилегированное ритуальное действо, а как способ людей освоиться с жизнью, стремление к упразднению разделения труда на "творческий" и "ручной".
Идея отсылает к концепциям многочисленных левых арт-групп. И в первую очередь к раннесоветскому авангарду с его политизированностью и поисками в духе "искусство как производство".
"Жить долго, умереть молодым" — общее творение известного в левых кругах поэта, активиста и музыканта Кирилла Медведева с художником и тоже леваком Николаем Олейниковым. Общее в полном смысле слова — иллюстрации хороши и играют не меньшую роль, чем текст. Местами это делает издание близким к комиксу.
Забавно, что хрупкий интеллигент (но не в своих взглядах и высказываниях) Медведев и гламурный красавец Олейников выбрали себе в этой книжке два весьма брутальных образа. Первый стал "Жидом-медведем", обладающим огромной физической силой жестоким истребителем нацистов из фильма Квентина Тарантино "Бесславные ублюдки". А второй примерил на себя имя бойца без правил Джеффа Снеговика Монсона, который придерживается левоанархистских взглядов. Помните, это тот самый спортсмен-антифашист, которого Федор Емельяненко с большим трудом побил в Москве. После того боя публика еще освистала Путина. То есть на страницах "Жить долго" два московских интеллектуала играют роли "крутых" антифа. Чего тут больше, прямого желания придать себе более грозный вид или самоиронии, сказать сложно.
Текст, отпечатанный на суровой оберточной бумаге, можно приблизительно определить как мини-поэму.
По сути дела это вольное изложение интервью, которое оба автора взяли у крупного и уже очень пожилого французского журналиста и кинодокументалиста, "очень близкого соратника Сартра" Клода Ланцмана. А кроме того, их мысли по поводу этой беседы и выводы из нее вкупе с небольшими экскурсами в биографию француза и описанием того, как протекал их разговор. Рифмованный текст чередуется с прозаическим.
Российских собеседников интересовала одна тема — самое известное из произведений Ланцмана. Речь о его девятичасовом документальном фильме о Холокосте "Шоа" и главное — о том, как он соотносится с поддержкой или отказом в поддержке политики государства Израиль.
"Жид-медведь" и "Монсон", как и положено левым, занимают пропалестинскую позицию. Они допытываются у старшего участника разговора, не считает ли он свою гигантскую документальную работу, основанную на свидетельствах выживших в концлагерях смерти, частью так называемой "индустрии Холокоста".
В ответ на деланное, явно притворное "непонимание" этого понятия собеседником они сразу же дают его внятное и нелицемерное толкование. "Индустрией Холокоста обычно называют использование памяти о катастрофе евреев во время Второй мировой войны, в частности для легитимации государства Израиль".
Мысль понятная. Не так давно ее полностью, "как по заказу", своим собственным примером подтвердила и проиллюстрировала Валерия Ильинична Новодворская, которая вообще часто с предельной остротой формулирует те или иные позиции или проблемы, утрируя их, как это всегда и делают радикалы. Она просто записала всех, кто отказался поддержать последнюю операцию израильской армии против сектора Газа, в СС. В этой оптике все очень просто: критикуешь политику Тель-Авива — все равно что берешь на себя вину за Освенцим.
Вот московские интервьюеры и допытываются у престарелого Ланцмана, не является ли он носителем и не работает ли он на укрепление именно этой логики?
Тот уходит от ответа мытьем и катаньем. Вердикт молодых леваков неутешителен и нелицеприятен.
Суть неизменно уклончивых ответов "близкого друга Симоны де Бовуар" они формулируют в конечном итоге следующим образом. "Вот, мол, я тут наколбасил чего-то, меня интересовали человеческие переживания, а за идеями и идеологиями не ко мне".
Олейников с Медведевым безжалостно препарируют такую форму ухода от политической ответственности за художественное высказывание скальпелем марксистского анализа.
Оружием им служат безжалостные и четкие формулировки: "Он давит на эмоции людей в качестве художника, но при этом отказывается от рациональных объяснений, которые требуются от интеллектуала".
А вот сразу за этим суховатым диалектическим анализом в тексте следует поэтический взрыв. Вероятно, это лучшее место "Жить долго, умереть молодым". Оно сочетает в себе и смысловую насыщенность, и эмоциональную силу.
Политика в сердце жизни,
Как истории рана,
Никому не нужная травма,
От которой не отвертеться…
И Палестина кровавой раной
Говорит — политика вечно рядом.
И последний приговор 85-летнему патриарху, что вступил во французскую Компартию во время Второй мировой, когда ему было 19 лет: "Аполитичность ведет к маразму". Точка. Не возраст, а именно аполитичность.
Они рады бы спасти седины древнего соратника аж самого Жан-Поля Сартра от позора, но он сам сделал все, чтобы этому помешать. Бывший коммунист стал завуалированным апологетом агрессивного милитаристского национального государства.
Заглавие книги представляет собой парафраз известного рок-н-ролльного слогана "Живи быстро, умри молодым". Понятно, что для сознательных левых этот знаменитый императив 1960-х не более чем выплеск безответственного, инфантильного и априори обреченного бунта. С их точки зрения, задача как раз в том, чтобы сохранить принципиальность и идейную последовательность вопреки возрасту (а в случае с Ланцманом — вопреки к тому же "зову крови").
Жить долго у Клода Ланцмана получилось, а вот умереть молодым, то есть левым, — нет. Но молодые товарищи судят не человека. А его эволюцию. Они ведь и сами имеют все шансы пойти по стопам ренегата левой идеи Ланцмана. А потому финальный призыв поэта и художника обращен уже к самим себе. И это настоящая поэзия.
Но что нам сказал туман этих глаз,
Заоблачные обрывки фраз,
Неприятный сухой отказ?
Держитесь, парни,
Будьте крепкими еще раз,
Красные не сдаются.
Авторы подвели итог. Подведу его, как рецензент, и я. Книга является примером не только чаемого ее создателями соединения творческого и ручного труда. Но еще и удачным синтезом политики и искусства. Холодного идеологического анализа и страстной поэзии. Получилось одновременно содержательно, аргументированно, эмоционально насыщенно и творчески убедительно. Да еще и издание стильно исполнено. Это стоит признать вне зависимости от отношения к идеологии авторов и их позициям по конкретным вопросам.
Книга "Жить долго, умереть молодым" предоставлена редакции магазином "Фаланстер"
Антон Семикин
Ошибка в тексте? Выделите ее мышкой и нажмите Ctrl + Enter
