(Беспрецедентный процесс – часть 2)
Когда я некоторое время назад услышал, что еще в декабре 2011 года было принято решение о "зачистке политического поля", о фактическом интернировании лиц, которые особо сильно намозолили глаза своими политическими выступлениями, заявлениями, расследовании и так далее – я не поверил. Вопросы об "интернировании" (как бы к самому факту не относиться), бывает, встают перед теми государствами, которые ведут войны. И называется это так, как называется, но никак не номерами статей УК.
Я и сейчас не слишком верю. Однако, мы все свидетели того, что произошло и происходит с некоторыми представителями оппозиционных движений. Кто уже осужден, кто под следствием, кто выдавлен в вынужденную эмиграцию, у кого проблемы с работой или бизнесом.
И все-таки не хочется до конца верить, что идет расправа, что исполнители этого решения в своей подлости, низости и исключительно низком профессионализме подставляют саму же власть по полной программе. Иногда приходится и отшучиваться по вопросу о пресловутых "колоннах": кто больше вредит самой власти – тот, кто говорит, что думает, или те совершенно оборзевшие чиновники от юриспруденции, которые в условиях полной безнаказанности творят полнейшее, предельно наглое беззаконие.
Рядовой обыватель, не имевший удовольствия лично столкнуться с российской следственно-судебной машиной, даже приблизительно не представляет, что это за чудище такое: "обло, озорно, огромно и лайе".
Он, конечно, слышал, что российские суды редко выносят оправдательные приговоры (0,4 %, кажется), что за решеткой часто оказываются невиновные люди, что среди правоохранителей существует коррупция и действует "телефонное право". Но большинство наивно продолжает верить в "борьбу с преступностью" как главную задачу этой системы, в процессе реализации которой, конечно, случаются отдельные сбои. Кто-то - Кое-где - Порой. Однако в целом, по мнению обывателя, правоохранители защищают общество от злодеев, а если бы им дали больше прав, то преступность забилась бы в самые глухие закоулки нашей необъятной страны.
Дело Даниила Константинова тем и интересно, что оно предоставляет обществу исключительную возможность увидеть подлинное лицо российской правоохранительной системы и убедиться, что она занимается чем угодно, но только не борьбой с преступностью.
Судите сами. Сухо, только факты. Хотя детектив будет постепенно раскручиваться, сенсаций будет прибавляться и прибавляться.
3 декабря 2011 года в Москве, у станции метро "Улица Академика Янгеля" ударом ножа убивают молодого москвича Алексея Темникова. Удар нанесен профессионально: клинок пробил толстую куртку, свитер, толстовку, футболку и вошел точно в сердце на глубину 17 сантиметров. Убийство было совершено в людном месте в час пик – примерно в 19 часов 15 минут (как раз в тот момент, когда мы все входили в ресторан, чтобы отпраздновать день рождение моей жены и матери Данилы).
Понятно, что преступник, совершивший столь дерзкое преступление, представляет серьезную опасность для окружающих, и служители закона должны предпринять экстраординарные усилия для его поимки.
Но, в действительности, все происходит с точностью до наоборот. Сначала испаряется большинство свидетелей. По версии следствия на Темникова и его приятеля вора Софронова (ставшего, фактически, единственным свидетелем обвинения) напала компания из пяти человек. В одном из них "внезапно", сразу же после одной из своих краж вор опознает Даниила - и то через несколько месяцев . При этом внешность Дани не совпадает с составленным самим же вором фотороботом. Даже цвет глаз: у Даниила – темные, у преступника – светлые ("не вижу разницы", - заметила по этому поводу судья Тюркина).Темное - это светлое - как это по-оруэлловски!
А где еще четверо? "Не установлены", - отвечает следствие, хотя в деле есть фотография, по которой Софронов опознал одного из участников драки – "человека в пятнистой куртке", нанесшего ему легкое ножевое ранение. И есть запись видеокамер, установленных в вестибюле метро, на которой отчетливо виден человек в пятнистой куртке: вот он приезжает на Янгеля, разговаривает со знакомыми, выходит, снова входит… Кстати, эту видеозапись обнаружили адвокаты, следователи на нее, разумеется, "не обратили внимания". Итак, эта четверка "не установлена".
Допустим. Ну, а вообще, в 19 часов 15 минут на выходе из метро, должны были быть хоть какие-то люди, они же свидетели шумной разборки и поножовщины?
Следствие предлагает очень скромный набор: бомж Сальников, просивший милостыню в подземном переходе, и водитель Петров, проезжавший в это время на автомобиле мимо метро. Но Сальников убийства не видел, опознать никого не может. Хотя и говорит уверенно, что Даниила в том районе никогда не видел. Интересно, не потому ли его "не могли обнаружить" следователи, но быстро нашли адвокаты? И это при том¸ что Сальников числится свидетелем обвинения? Должен заметить, что бездомный Николай Сальников среди всех "фигурантов" производит впечатление человека, сохранившего очень ясные представления о том, что такое человеческое достоинство.
Свидетель Петров, первым обнаруживший труп, момента совершения преступления тоже не видел, хотя и утверждает, что за Темниковым гнались трое мужчин, внешности которых он не запомнил (кроме того, что преследователи были выше ростом, чем Темников, рост которого был под два метра) . Правда, Петров в машине был не один, а со своими знакомыми. Может быть, они запомнили? Может быть, но за два с половиной года их так никто и не удосужился допросить. Да, кстати, и сам Петров впервые был допрошен лишь много месяцев спустя. Странно, не правда ли?
Все остальные свидетели и вовсе косвенные: врачи "скорой", приехавшие минут через 15 после убийства, полицейские, осматривавшие место происшествия и пр. Все они почему-то числятся свидетелями обвинения, не имея к обвинению никакого отношения
Получается интересная картина: посреди большого скопления людей было совершено убийство, а прямых свидетелей – нет! Вообще нет, поскольку вор Софронов, по его же словам, самого момента нанесения удара тоже не видел.
"Преступление совершено с условиях неочевидности" - написал Бастрыкин , чтобы хоть как-то оправдать содержание под стражей заведомо невиновного человека уже третий год. Условия неочевидности в субботний ранний вечер, в метро, в одном из самых густонаселенных районов Москвы? Да еще и с тем, что сохранились записи камер наблюдения (еще раз напомню – это интересовало только адвокатов)?
И по поводу очевидцев у нас возникает все больше и больше вопросов. Эти вопросы, как и другие, многократно ставились адвокатами перед "следствием", на что получали стандартные отписки, которые и бредом-то назвать было бы большой честью.
Ну ладно, оставим на время свидетелей, поскольку криминалистике известны и другие способы расследования. В детективах нам все время показывают экспертов, копошащихся на месте преступления, берущих всякие пробы, производящих смывы и все такое. Знатоки, одним словом.
Да, эксперты работали, смывы делали. Смывы – это самое интересное: следы крови, по которым можно точно идентифицировать убийцу, если он порезался во время драки. Но вот незадача – все смывы пропали! Как? А вот так: были и нет, и экспертизу по ним никто не проводил. А все пробы, взятые на месте преступления, работают против версии следствия, поскольку никаких следов Даниила там, разумеется, не обнаружено. И это было известно уже через пару месяцев после ареста!
Но получается интересная ситуация. Все экспертизы – против версии следствия. А мы имеем дело с безусловным заказом. Как же так?
Попробуем ответить в дальнейшее и на этот вопрос.
Но потерянные смывы - это еще не самое интересное. В момент убийства, у покойного Темникова был с собой мобильный телефон и фотоаппарат, это установлено достоверно. При осмотре тела эти предметы были обнаружены полицейскими, включены в опись, а потом … пропали. А ведь Темников вполне мог по телефону договориться о встрече с убийцей, а в памяти фотоаппарата могли остаться имеющие отношение к делу фотографии. Увы, следователи все потеряли. Или уничтожили? Трудно сказать, ведь служебная проверка по факту всех этих "утрат" так и не была проведена.
Но, может быть, следователи пытались как-то восполнить этот пробел? Например, установив номер пропавшего телефона, запросив биллинги его мобильных соединений, проверив, с кем убитый разговаривал в свой последний день? Ничуть не бывало. Их это совершенно не интересовало. А когда адвокаты выступили с соответствующим ходатайством, следователь Алтынников им отказал, заявив, что эта информация "не имеет отношения к предмету доказывания".
А что у господ фальсификаторов было "предметом доказывания"? Только одно: доказательства вины Константинова. А поскольку последний не только невиновен, но и никаким боком не причастен к тому, что происходило 3 декабря 2011 года на юге Москвы, то надо было срочно что-то придумывать. Вот они уже третий год тупо пытаются что-то придумать, сами себя загоняя в ловушку 299 статьи УК (Привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности).
Возникает резонный вопрос: а чем же занималось следствие с декабря 2011 года до апреля 2013, когда оно впервые было передано в суд? А затем еще полгода после того, как в декабре 2013 года судья Чертановского суда Тюркина отправила дело на доследование? И новые полгода? И опять?
Отвечаю: сначала следствие изобретало "доказательства" вины Даниила Константинова, обрабатывая вора-рецидивиста Софронова, чтобы он дал нужные показания и "опознал" Даниила, а затем – бросило все силы на опровержение алиби.
Тошно и противно. Кто до этого только додумался? День рождения матери превратить в день расправы над сыном? И есть ли у этого хитромудрого фальсификатора-нелюдя мать?
Но как раз тут и раскрылся в полную силу незаурядный талант следователя Алтынникова.
Между прочим, во вторник 16 сентября, в Чертановском суде города Москвы состоится очередное судебное заседание на втором процессе по делу Константинова, где председательствует судья Черникова (начало в 13 часов, кабинет 112).
Заседание будет интересным: суд допросит следователя Алтынникова по всем вышеперечисленным и многим другим вопросам. Посмотрим, как он будет выкручиваться ("не помню, не знаю, много времени прошло"). Надо сказать, что судья Черникова категорически отказывалась вызывать Алтынникова, но на одном из заседаний произошел страшный скандал. Один из "свидетелей" - молодая женщина (обвинения, само собой, хотя обвинение в первый раз вообще ее не вызывало, "спохватилось" только через год) – внезапно разрыдалась. Она сказала, что допрашивающий ее следователь Алтынников ей солгал и ее запугал. С тех пор она плачет, уже третий год. А о чем речь-то? О покупке подарка для матери Даниила – пароварки, 3 декабря в 18 часов в магазине на проспекте Мира.
Спросите: какое это имеет отношения к событиям на юге Москвы? А вы Алтынникова и спросите. Представьте себе, что завтра какой-нибудь следователь арестует вашего ребенка и скажет вам, что в день рождения его матери он людоедствовал в деревне Гадюкино в полста километрах от своего дома. Попробуйте это опровергнуть. А еще попытайтесь самостоятельно расследовать все нераскрытые преступления в этой деревне. И тогда вы многое оцените и поймете.
Кстати, на первом суде Алтынникова допрашивали, он уже к тому времени предпочел все "забыть". Страшная амнезия памяти уже тогда повально поразила всех представителей органов. Они и до сих пор не помнят ничего вообще, с удивлением смотрят на свои собственные разнообразные и друг на друга не похожие подписи в протоколах, ерзают, пытаются выкрутиться и сделать вид, что не понимают, что, почему и как произошло. Алтынников же сделал тогда крайне смиренный вид, сообщив, что доказательств у него никаких нет, зато есть "внутреннее убеждение". Пробуждение алтынниковского "внутреннего убеждения" странным образом совпало по времени с обыском у его отца по делу о взятке.
К великому сожалению, разума у правохоронителей вовремя остановиться не хватило. Все больше и больше людей вовлекалось в процесс фальсификации, и все с тем же результатом. Нулевым.
Правда, должен заметить, что самые умные предпочли из "дела" тихо уйти.
А я хочу вернуться к вопросу, заданному в начале этой статьи: борется ли российская правоохранительная система с преступностью?
На примере дела Константинова можно с уверенностью утверждать: Нет! Она борется с политической оппозицией, борется за показатели раскрываемости, борется за ложно понятую "честь мундира". И, тем самым, поощряет реальных преступников и порождает новых – в погонах и кителях.
Все материалы уголовного дела, а также полное видео с предыдущего судебного процесса можно посмотреть в моем ЖЖ. Желающим разобраться наскоро, не вдаваясь в детали, могу посоветовать посмотреть фильм Алексея Дыховичного "Фальсификация. Процесс Даниила Константнова".
(продолжение следует).
! Орфография и стилистика автора сохранены
