Агрессивность России – новая политическая повестка для Запада и российской оппозиции.
Агрессивность России – это не просто важнейший аспект нынешней ситуации. Новая политическая повестка, – преодоление, устранение этой агрессивности как таковой, – не отменяет, но подвигает в сторону прежние повестки – демократизацию, социальную справедливость.
Если не уходить вглубь веков, то Россия второй половины 19 в. была весьма агрессивной державой. В этой агрессивности присутствовала простая имперская идея – расширение территории, завоевание новых рынков (русско-японская война – самое масштабное и катастрофическое выражение этой имперской агрессивности). В этой агрессивности была при этом и особая идея, новая и свежая: создание "новой цивилизации", фантастической славянской империи с центром на Балканах. Последняя начала определять вектор политики России в период Балканской войны 1876-1877 гг. и обрушила в конце концов взрывом мировую ситуацию, столкнув Европу в Первую мировую войну.
Но вот, ЭТА Россия рухнула, не выдержав напряжения Первой Мировой, уступив место образованному из ее тела Советскому Союзу, коммунистической империи. Последняя впервые в мировой истории провозгласила идею Завоевания мира, превращения его в мировую коммунистическую империю во главе с большевицкой Россией. Уже сам герб Советского Союза, – земной шар в окружении красных знамен, – был простым и недвусмысленным выражением этой идеи. Агрессивность в ее абсолютном размахе впервые появилась в мире именно с установления "красной империи" в России. Империя это умела, впрочем, прикрывать свои агрессивные намерения словесной пеной миролюбия. Так что в историографии как русскоязычной, так и Западной степень агрессивности ее до сих пор у многих вызывает сомнения. Это ведет к роковому непониманию Второй Мировой войны как развязанной ТРЕМЯ агрессивными центрами, – Германией, Японией и Советской Россией, которые столкнулись в ходе этой войны не только с Западным миром, но и между собой. Это роковое непонимание ведет к представлению о Советском Союзе, не как об агрессоре, но исключительно как о жертве войны.
Но вот Советский Союз изнемог под бременем технической и военной конкуренции с Западным миром. Агрессивные зубы его порядком стерлись к 1980-м годам. Он мог прикусить шамкающей челюстью Афганистан, но вроде бы уже не замахивался на передел мира. Казалось, что агрессивность – это вообще болезнь юности быстро состарившейся красной империи.
Когда в 1991ом СССР развалился по основным республикам и правопреемником его стала Россия, то представлялось, что агрессивная проблематика ушла далеко в прошлое. Остались только проблемы внутреннего и внешнего обустройства России в экономическом поле Западной цивилизации. А если вспышки агрессии и брутальности и проявлялись в Чечне, Грузии или даже в Украине-2014, то думалось, что это все внешние инструментальные проявления. Что главный вектор политики Путинской России – олегархический гедонизм, что захватившая власть Путинская клика хочет сладко жить, а не красиво умирать в глобальной войне.
24 февраля 2022 – было оглушительным ударом по этим представлением. Война с Украиной, которая сразу же велась как глобальная война с Западным миром, оказалась главным стержнем политики путинской России. Оставалась, впрочем, последняя наивная надежда, что это вспышка иррационализма безумной политической верхушки, которая будет скорректирована реакцией и общества и политических элит. На нынешний девятый месяц войны наивность испарилась (или же ДОЛЖНА испариться) и хорошо видно, что агрессивная установка оказалась принята в российском обществе, не вызвала активных протестов.
Агрессивность с легкостью заменила экономическую и социальную повестку, которые казались значимы для российского общества девять месяцев назад.
И в связи с этим для Запада, который все больше втягивается в войну с путинской Россией, и для российской оппозиции предельно острыми становятся вопросы о природе этой агрессивности и о том, ЧТО ДЕЛАТЬ с ней дальше, как устранить ее из нынешнего или будущего российского общества.
Скажем только, что в вопросе о природе агрессивности царят полярные мнения. Одно из них пытается исторически обосновать все это наследием древней России, татаро-монгольского ига, Византией и т.д. Другое говорит о том, что причины нынешней агрессии частные и ситуативные и коренятся в амбициях и комплексах путинской политической верхушки, навязанных народу.
Это крайние мнения. Между ними существует поле промежуточных позиций. Промежуточные – это значит связать агрессивность путинской России с некими более или менее давними политическими тенденциями и идеями русской политической мысли, но не с вечной фундаментальной чертой народной психологии.
Споры эти далеки ныне от академической абстракции. Западный политикум сейчас сам задается этим вопросом и от ответа на него зависит главный невыработанный пока вектор политики по отношению не только к путинской, но и постпутинской России. Если агрессивность – это природа ее социального космоса со времен "царя Гороха", то серьезная поддержка оппозиции, надеющейся перестроить Россию, теряет большой смысл и поднимается вопрос о фундаментальной изоляции Запада от сей обширной "Северной Кореи".
Если причина агрессивности – это только путинская верхушка, тогда ее свержение откроет путь к "возвращению нормальности".
Только вот глубина и постоянство процесса возвращения агрессивной установки в российском политикуме заставляет глубоко усомниться в легкости второго пути. В то время как и первая радикальная установка на "безнадежную агрессивность Орды" видится вполне понятным в военное время, но преувеличением и искажением реальности.
Но так или иначе, вопрос о природе российской агрессивности возникает до сих пор ПОДСПУДНО и только внутри иных политических повесток оппозиции. Как отдельная и основная политическая тема он до сих пор не осмыслен.
Так, третий антивоенный Форум начался с прекрасной полемики Виктора Ерофеева и Гарри Каспарова о "народной вине" в войне. Народ ведет за собой власть или коварная власть соблазнила и увела на разбой народ? В духе этой постановки вопроса продолжались и другие дискуссии Форума. Это важная, темпераментная, но ДРУГАЯ политическая повестка. Реальный вопрос стоит не столько о моральном или юридическом осуждении народа в целом, отдельных его представителей или властных элит. Это все важно, но это подчиненный вопрос. Главное, кровавое и болезненное – в чем внутренняя причина этой агрессивности и каков, соответственно, путь к ее устранению в настоящем и в будущем?
В российской оппозиции вместо этого до сих пор в ходу две другие повестки, – либеральная и социалистическая. Т.е. сторонники Навального все еще повторяют старые мантры о социальной справедливости, которая для них превратилась в "борьбу с коррупцией". И им удивительным образом кажется, что нынешняя война порождена безнаказанностью коррупционеров. А либеральная оппозиция вокруг Ходорковского, Невзлина и Гарри Каспарова предлагает повестку демократического транзита власти. Как превратить Россию из тоталитарной страны в демократическую. Последнее предполагает, что полностью включает в себя антивоенную повестку. Что война нынешняя и войны вообще развязана и развязываются безнаказанными диктаторами. И демонтаж диктатуры означает антивоенную санацию общества. Последнее кажется необходимым и достаточным условием превращения России в будущую миролюбивую страну.
А почему вы так в этом убеждены, дорогие друзья? В истории было мало агрессивных демократий, начиная с Древних Афин? Вы так уверены, что статистическое большинство будущего российского общества, которое обречено испытать фрустрацию от невыигранной (или жестоко проигранной) войны с Украиной, не проголосует и строго демократическим путем за новую войну?
Я бы хотел сейчас обозначить вопрос о причинах агрессивности России, стимулировать полемику по этому поводу, но воздержусь пока от развернутого высказывания по теме. Хотя отдельные мысли и реплики на этот счет были в моих предыдущих публикациях.
Мне хотелось бы подчеркнуть другое. Что агрессивность, как ее не определяй, растворена сейчас в нынешнем российском обществе. И чем дальше идет война, тем это агрессия глубже и въедливей проникает в поры общества. Война работает как механизм возрастающего самооправдания и ненависти к врагу. Логика войны все дальше уводит от вопроса "зачем?" к уверености в неизбывной ненависти к врагу, убившему сына, брата т.д.
Все политические силы, осудившие эту агрессию как таковую, – оказались выброшены за пределы России. И это, увы, определяет с неизбежностью следующий шаг истории или даже цепочку этих шагов. Путинский режим рухнет под бременем поражения. Какие то внутренние политические силы возьмут на себя задачу прекратить войну. Они вынуждены будут даже принять так или иначе, требования победивших Украины и Запада. Но политические силы нынешней антивоенной политической эмиграции не будут допущены в новый послевоенный расклад России. Это означает, что угли агрессивного пламени будут разбросаны, покроются слоем золы, но не погаснут. Настроение послевоенной фрустрации обязательно приведет к новому костру, к новой идеи "отомстить" и "довоевать" на новом этапе.
Изменить эту ситуацию могут только внутрироссийские силы, доказавшие свою антивоенную сущность войной с путинской Россией. Если в этой войне сформируется русская армия воюющая на стороне Украины и Запада с русской путинской армией.
В данный момент на стороне Украины воюют отдельные группы выходцев из России, но и Украина и Запад не делают на них решающей ставки, не занимаются их принципиальным укреплением и расширением. Но именно эти группы являются надеждой оппозиции.
Ровно сто лет назад, в 1922 году, в мире появилась главное агрессивное чудовище 20 го века, – Советский Союз. Произошло это по той причине, что Запад не хотел, не имел политических и нравственных сил после Первой мировой, для решительной поддержки Белого движения. Мир 21го века зависит от того, будет ли воспринят ТОТ урок, будет ли поддержано Западом и принято интеллектуальной русской оппозицией новое бело-сине-белое боевое движение. Появится ли новое агрессивное чудовище в России или антизападный оскал России будет навсегда преодолен.
! Орфография и стилистика автора сохранены
