Моей лучшей подругой в этом городке, что оканчивался в океане островом Портленд, была Келли Ричардс, 40-летняя хозяйка маленькой гостиницы с громким названием “Адмирал”.
Взбалмошная, веселая, остроумная, с жесткой “металической” стружкой рыжих волос, она любила выпить водки, обладала удивительной способностью к языкам, хорошо играла на гитаре и моментально располагала к себе. Келли была моей ученицей в колледже для взрослых.
Дружба наша началась с одной из моих простуд, когда она пришла проведать заболевшую учительницу, естественно без всякого звонка или приглашения, но зато с тортом, живыми омарами (их можно было совсем недорого купить в гавани у рыбаков -“У тебя найдется большая кастрюля?”) вином и “фильмом про русских” для развлечения, и наполнила мой дом хрипловатым смехом, сигаретным дымом и веселой флотской бесшабашностью. “Фильм про русских” оказался “Скрипачом на крыше”.
Омары оказались полными какой-то отвратительной зеленой субстанции, которую мы вычищали чайными ложками, изнемогая от беспричинного смеха.
Гостиницу ее я прозвала “Адмирал Бенбоу” (Келли это нравилось).
Это был большой, высокий, чопорный викторианский дом, с черными чугунными балконами, витражами, сквозняками, и постоянно воющим ветром в каминных трубах. Он стоял на самой вершине откоса, из окон виднелись скалы Портланда, знаменитая Портландская тюрьма и песчаная Чезильская коса, таящая множество костей динозавров.
Это был странный город, контрабандистский и пиратский, который полюбился мне с первого взгляда, и иногда снится до сих пор.
Там жили умные вороны, которые питались крабами. Они брали крабов в клювы под определенным углом, поднимались с ними на сравнительно небольшую высоту и швыряли их на камни, потом выклевывая из расколотых панцирей мякоть…
Келли в молодости служила офицером в Королевском флоте. Все в ее семье поколениями служили в Королевском флоте. Она оставила службу, тоже выйдя замуж за военного моряка. Какое-то время он попробовал себя в роли хозяина гостиницы, но это ему не понравилось, и он вернулся на флот.
У них были две совершенно разные дочери - одна румяная и хохотушка, другая - высокая и бледная как картофельный росток. Обе учились в дорогих частных школах и к родителям приезжали только на каникулы, по нескольку раз в год - на Пасху, Рождество и на лето, и за это время успевали навить из во всем потакавшей им Келли несметное количество веревок и канатов.
Однажды летом мы сидели в гавани, в небольшом кафе на тротуаре, в окружении яхт и странных магазинчиков, где продавались всякие приспособления для рыбной ловли и водолазного спорта, а в витрине покачивалась сухая, колючая, раздутая рыба-паффа, и Келли сказала: “Будет ветер.” И когда он поднялся, и металлические тросы парусной оснастки стали стучать о металлические мачты, она рассказала мне, как все эти утлые катерки спасали армию с пляжей под Дюнкерком… Рассказывала так, словно сама поыла на этих катерах... Пошел дождь, он капал в вино. Она смеялась и говорила, что если мы не побежим под крышу, а так и будем сидеть и смеяться под дождем и слушать концерт тросов и мачт, то это называется “дух Дюнкерка”.
Когда мне говорят о чопорных англичанках, я смеюсь и вспоминаю бесшабашную Келли, в ней было что-то стивенсоновское.
Она сразу почувствовала во мне родственную душу и обожала брать меня в опасные экспедиции. Мы плавали на моторном катере, стареньком, уцелевшем от Дюнкерка, который ей одолжил какой-то знакомый, до острова Портланд, она за рулем, забирались в заброшенный портландский маяк, от которого она где-то раздобыла ключи. Это очень опасное место - Portland Bill. Говорят, там на дне такие наслоения разбитых кораблей, начиная еще с Испанской армады...
Однажды, в октябре 2001 года, она пригласила нас с мужем на вечеринку к себе в отель. Муж Келли, Брайан, предлагал напитки, все веселились.
Несмотря на штатское, в мужчинах явно угадывалась флотская выправка. Некоторые из офицеров выглядели совсем мальчишками.
Они говорили о каких-то незначащих вещах.
Потом мы играли в тщательно подготовленную Келли настольную игру “таинственное убийство”, по мотивам Агаты Кристи. Нам нужно было угадать, кто убийца. Выиграл один мальчик-офицер, по имени Пол, если не не ошибаюсь, ему помогло внимательное отношение к деталям...
И тут Келли куда-то исчезла.
Я нашла ее во дворе, она сидела на металлических ступенях, увитых вездесущим плющом, курила и плакала.
— Что случилось, Келли?
— Я больше не могу.
— Что случилось?!
— Они ведут себя так, словно ничего не происходит…
— А что происходит?!
— ПРОКЛЯТЫЙ АФГАН, вот что! Это проводы. Они не вернутся или вернутся калеками… И Брайан…
Я обняла Келли, и мы курили, и плакали, и я думала о своих одноклассниках... и вдруг осознала: история замкнулась в странную петлю.
Вот уже во второй раз в своей жизни, уже из совершенно другой страны и другого континента, я провожала кого-то в тот же самый "проклятый Афган", воевать…
"Когда воротимся мы в Портленд,
Нас примет родина в объятья,
Но только в Портленд воротиться
Нам не придется никогда."
! Орфография и стилистика автора сохранены
