Кризис российской власти сочетает рост противоречий между центром, регионами и местными властями со стихийным недовольством и в обществе, и в чиновничьей среде
В субботу и воскресенье в Хабаровске при 30-градусной жаре прошли самые массовые за неделю митинги и демонстрации в поддержку арестованного губернатора Сергея Фургала. В рекордных воскресных акциях, длившихся более пяти часов, приняли участие, по разным данным, от 10 (МВД) до 85 (участники) тысяч человек. Очевидно, что разброс, помимо всего прочего, обусловлен отношением оценивающих с властями, так что усредненная оценка порядка 40 тысяч представляется вполне реалистичной. Как справедливо отмечает Владислав Гирман, велика вероятность, что столь массовые выступления проходили при попустительстве местных чиновников. По крайней мере, как сообщали СМИ, полиция города и ранее не препятствовала акциям, а теперь и вовсе озаботилась здоровьем митингующих, раздавая им одноразовые маски. К слову, на днях мэр Норильска Ринат Ахметчин обратился к краевым властям с просьбой оказать помощь городским медучреждениям в период пандемии коронавируса, попутно обвинив их в занижении данных по заболеваемости Covid-19 почти в три раза.
В общем, налицо демарши муниципальных и региональных властей, направленные снизу вверх.
От Чувашии до Сафронова
Еще одним проявлением растущей нелояльности региональных элит стал судебный иск к президенту России, поданный недавно скончавшимся бывшим губернатором Чувашии Михаилом Игнатьевым, решившим оспорить свое увольнение. Эта история, как отметил Владислав Гирман, интересно коррелирует с данными соцопроса, проведенного "Левада-Центром", согласно которому рейтинг Путина впервые за 20 лет опустился ниже, чем у губернаторов.
В целом, можно говорить о комплексном характере кризиса российской власти. Обострение противоречий между центром и руководством регионов сочетается в нем с недовольством местных властей как региональными, так и центром. Все это происходит на фоне стихийного недовольства положением дел в целом, причем, как в российском обществе, так и внутри чиновничьей корпорации.
Ярким проявлением этого сложносоставного кризиса, помимо набирающего обороты "бунта регионов", стало дело бывшего журналиста, а ныне советника руководителя Роскосмоса Ивана Сафронова, недавно арестованного по подозрению в госизмене. В его защиту выступили не только либеральные журналисты, но и вполне системные, и, неизменно, до недавнего времени, лояльные власти фигуры, такие, к примеру, как глава RT Маргарита Симоньян.
С одной стороны, такая реакция объяснима тем, что Иван Сафронов никогда не был оппозиционным журналистом — напротив, он неизменно выступал как убежденный лоялист. Согласно характеристике, данной Сафронову журналистом Андреем Козенко, он был "патриотом до скрежета в зубах", а "читать его твиттер в 2014-м было довольно невыносимо". Журналист Михаил Зыгарь и вовсе добавляет, что и Иван, и его отец "любили и любят родину и, – как, ни странно – отечественный ВПК. И искренне за него переживают".
Оставим в стороне моральную оценку переживаний за российский ВПК на фоне агрессивных войн, которые Россия ведет уже не первый год, в том числе против ближайших соседей. Обратим внимание на другой факт: в случае как с Фургалом, так и Сафроновым целый ряд несомненных, отнюдь не опальных, а, напротив, вполне преуспевающих представителей системы российской власти не побоялись вступиться за близких им по духу людей. У этого явления, притом, не единичного, и, ещё недавно — совершенно невозможного есть несколько объяснений.
Падение рейтинга Путина
На самом деле, снижение рейтинга российского президента началось задолго до пандемии коронавируса — как минимум с 2018 года, сразу после одобрения им крайне непопулярной пенсионной реформы. При этом процесс падения приобрел затяжной характер, и, если в начале 2019 года доверие Владимиру Путину выражали только 33% опрошенных, то в конце мая 2019 рейтинг российского лидера вновь обновил исторический минимум, и снизился до 31,7 процента. В январе текущего года только 27% опрошенных изъявили желание видеть Путина президентом после 2024 года, а в апреле, на фоне пандемии коронавируса, и связанных с ней кризисных явлений, уровень симпатии граждан к нему продолжил снижаться. Это, к слову, многое говорит о подлинном уровне одобрения путинских поправок в Конституцию.
При этом ряд социологов отмечают, что даже те поправки, которые, на первый взгляд, выглядят безвредными и социально ориентированными, негативно скажутся на положении населения России. Так, социолог, доцент Высшей школы экономики в Санкт-Петербурге Элла Панеях отмечает, что норма об ответственности государства за детей, оставшихся без присмотра, может обернуться злоупотреблениями со стороны органов опеки в политических целях, а положение об индексации пенсий может фактически закрепить их на минимальной отметке.
Главным же негативным следствием ввода в действие конституционных поправок социолог называет слом всей системы выборов, "которые теперь не будут иметь практически никакой легитимности", причем в глазах "не какого-то оппозиционного меньшинства", а всего активного населения страны. Факт запугиваний в ходе голосования и принуждения к голосованию на рабочем месте, по ее словам, усугубит разногласия между людьми, что пошатнет и без того хрупкий социальный мир.
"Эти события увеличивают градус недовольства, но не протестный потенциал как таковой. Но потом это выразится в каких-то протестных действиях. Думаю, что у них появятся какие-то новые формы", – полагает эксперт.
Показательно, что факт раскола в обществе подтверждают и прокремлевские источники. Так, политтехнолог "Единой России" Константин Калачев отмечает крайне высокую поляризацию российского общества и предсказывает большой социальный взрыв через пару лет. И даже проправительственный Всероссийский центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ), чьи данные обычно серьезно расходятся с информацией независимых социологических центров, признает, что 71% молодежи в возрасте от 18 до 24 лет смотрят в будущее без оптимизма, и считают, что тяжелые времена еще впереди.
Недоверие к оппозиции
Еще одним важным фактором, определяющим характер растущего недовольства, стало отсутствие легитимных в глазах населения лидеров протеста и общее недоверие к оппозиции, вызванное, во многом, искусственными причинами. Дело в том, что на протяжении последних 10-15 лет и Кремль, и российские спецслужбы планомерно занимались как зачисткой оппозиционного поля, так и дискредитацией и маргинализацией либеральной оппозиции, воспринимаемой наследниками советского КГБ как самая опасная и идеологически чуждая им политическая сила. И, надо сказать, что с поставленной задачей "правнуки Дзержинского" справились весьма успешно.
Для этого ими, с одной стороны, активно применялись меры, направленные на разложение и разобщение всех оппозиционных сообществ: репрессии, наводнение их рядов осведомителями и провокаторами, постоянное акцентирование внимания на раздорах в рядах оппозиционеров, вызванных как объективными идеологическими причинами, так и естественными конфликтами субъективного толка. Разумеется, наличие таких конфликтов еще не означает, что оппозиция нравственно хуже власти, которой она пытается противостоять. Коррупция, сведение счетов и интриги в борьбе с конкурентами за теплое и доходное место – основа мафиозно-чекистской системы, созданной в сегодняшней России. Но разборки внутри правящей элиты, обычно сокрыты в рамках системы от посторонних глаз, в то время как оппозиция, как минимум, в последние десять лет, находится под пристальным вниманием спецслужб и пропагандистских СМИ.
Кроме того, дискредитации были подвергнуты не только отдельные личности и протестные движения в целом, но и сами термины "либерализм" и "демократия". В течение многих лет пропаганда закрепляла за ними настолько ярко выраженный ряд негативных ассоциаций, что сегодня они уже не вызывают у большинства населения ничего, кроме фобий. При этом, большинство оппозиционных активистов слишком поздно заметили эти негативные изменения, и оказались не готовы что-либо им противопоставить. В итоге, российская оппозиция, далеко не сразу осознавшая необходимость говорить о социальных проблемах, надежно загнанная в клише уничижительной по отношению к ней риторики, крайне разобщенная и нравственно небезупречная стала удобным объектом для дискредитации в режиме нон-стоп.
"Дикое зазеркалье"
Помимо негативизации понятийного аппарата, связанного с оппозиционным движением, Кремль преуспел и в развенчании демократических ценностей как таковых, убедив большинство россиян в том, что все без исключения политики "лгут и воруют", с той лишь разницей, что оппозиционеры делают это "по приказу заокеанских хозяев". В этой связи показательно то, как кремлевские пропагандисты зеркально копируют методы своих оппонентов, тем самым нанося удар по самым действенным стратегиям оппозиции: разоблачению лжи и коррупции.
К примеру, один из ближайших сотрудников Евгения Пригожина, председатель комиссии по СМИ Общественной палаты России Александр Малькевич уже несколько месяцев ведет в российских СМИ обширную кампанию "по борьбе с фейками". К слову, именно Малькевич в свое время возглавлял сайт USA Really – дочернюю структуру пригожинского "Федерального агентства новостей", больше известного как официальный медиа-ресурс генератора кремлевских фейков – пригожинской "фабрики троллей".
Свою деятельность Малькевич начал с запуска сайта "по борьбе с фейками о коронавирусе", фактически скопировав идею украинского проекта "Стопфейк". Помимо необходимых в условиях пандемии развенчаний конспирологических теорий о "чипизации", "общественники" с сайта Малькевича объявляли фейками данные о реальных очагах заражения и о закрытии больниц. Вслед за этим, окрыленный первым успехом, Малькевич запустил инициативу по разоблачению "фейков о поправках в Конституцию", клеймя в социальных сетях любые, якобы выявленные, факты мошенничества при голосовании.
При этом, "разоблачители" были не слишком озабочены предоставлением доказательств своих выводов, справедливо полагая, что большинство читателей не станут дотошно проверять слитую им информацию. В результате таких усилий у значительной части российского общества было создано впечатление, что объективной истины не существует вовсе, а информационное пространство представляет собой "дикое зазеркалье", наполненное вымыслами. По такому же принципу были инициированы и уголовные дела против Фонда борьбы с коррупцией Алексея Навального, призванные дискредитировать саму идею такой борьбы.
На фоне негативизации демократии и либерализма культ Сталина и советского прошлого, созданный Путиным для легитимации его собственного правления и насаждаемый годами, приобрел протестный оттенок, заполнив собой нишу представлений о желаемом будущем для значительного числа россиян. Все больше людей, восприняв на веру идеализированные образы ушедшей эпохи, и видя разрыв между ними и реальным поведением современных российских элит, связывают свои надежды с возрождением сталинизма, как власти "твердой руки" и "порядка". Их увлеченность этими образами создает надежную социальную прививку от поддержки ими либеральных оппозиционеров.
Стихийный протест
Под влиянием всех перечисленных факторов большинство людей просто не видит в России политических лидеров, выражающих их интересы. Однако отсутствие структурированной оппозиции, которое Кремль всегда считал одной из главной своих побед, на практике может обернуться серьезной уязвимостью для существующей системы власти. Как справедливо отмечал российский журналист и публицист Александр Невзоров, оппозиционность приобретает сегодня стихийный и неуправляемый характер, а "любой человек, который потрудился хоть чуть-чуть мыслить, переходит в разряд протестников".
Но деятельность таких "протестников" непредсказуема. У них нет единого организационного центра, на который можно было бы воздействовать, и, потому, процессы идущие в их среде, силу их совершенно стихийного характера, практически невозможно поставить под контроль. Протесты в Хабаровске ярко продемонстрировали эту тенденцию: всплеск недовольства оказался неожиданным для властей, а митинги не имели ярко выраженных лидеров и не были связаны с акциями российской внесистемной оппозиции.
Вторым результатом стихийности недовольства становятся проявления нелояльности внутри самой системы, о чем уже говорилось выше. В результате, рано или поздно, ситуация в России придет к тому, что система власти, построенная на принципах "ручного управления", и переполненная "латентными диссидентами", уже не сможет функционировать так, как раньше. В то же время, паранойя Кремля, направленная на выявление этих диссидентов и "предателей", будет усиливаться, а, потому, истории, подобные делу Сафронова, будут случаться всё чаще. В свою очередь, атмосфера страха и неуверенности в завтрашнем дне, распространившаяся даже на истовых лоялистов, будет ещё больше поднимать градус недовольства внутри системы. Конечно, в зависимости от внешних условий и от количества ошибок российских властей, эти процессы могут ускоряться или замедляться. Но даже при сравнительно медленной деградации системы власти они уже неизбежно будут идти, и к ним, в любом случае, следует готовиться заранее.
! Орфография и стилистика автора сохранены
