Когда я был маленьким мальчиком, то прочел повесть азербайджанского писателя Максуда Ибрагимбекова под названием "За все хорошее смерть". В популярном тогда жанре приключений пионеров, в повести шел рассказ о четырех подростках, оказавшихся замурованными в тайном, оборудованном гестаповцами горном бункере.
Главный герой нашел там немецко-русский разговорник и от скуки стал его читать и рефлексировать.
На него разговорник произвел впечатление, ну и на мою неокрепшую детскую психику тоже.
После новостей об иске Минюста о ликвидации общественной организации "За права человека" и обыске у соседей (!!!) координатора штаба в Омске, меня чего-то накрыло и я вспомнил о той повести. Хочу привести здесь отрывок.
"Я листал разговорник и удивлялся, до чего же тогда странные времена были. Почти на каждой странице жуткие угрозы. И почти за все одно наказание — смерть!
Даже читать странно: "...подвергнуты расстрелу", "...подвергнуты смертной казни".
Это, наверное, для разнообразия: в одном месте — расстрел, а в другом — смертная казнь. Или Tod, или Erschiefien. А может быть, если смертная казнь, то это какой-то другой способ убивать человека: не расстреливать, а вешать или рубить голову. И самое главное — за что?!
Если призадуматься, с ума же сойти можно: за укрывательство коммуниста или военного — смерть.
То же самое за связь с партизанами.
За отказ ехать в Германию. За то, что слушал советское радио.
Значит, если человек спрятал в своем доме раненого товарища, то его расстреливали?
А что же ему оставалось делать, если не прятать? Полагалось пойти и выдать, что ли?
Неужели люди, которые составляли этот разговорник, не понимали, что нельзя человека за такие вещи убивать?
Ведь в нем почти на каждой странице смерть обещали за все хорошее, что мог сделать человек.
За все смерть!"
Черт возьми. Ничего не напоминает?
Все что делала Антонова - это стояла с пикетами и требовала построить школы в Краснодаре. - Срок.
Все что сделал Котов - это стоял с пикетом и требовал свободы Голунову и допуска кандидатов к выборам. - Срок.
Ян Сидоров и Влад Мордасов - требовали вернуть землю погорельцам. - Срок.
Репост - срок.
Крик - срок.
Слово - срок.
Правда - срок.
За все хорошее - срок.
Вступился за слабого - срок. Не испугался - срок. Не отвел глаза - срок.
Вам не кажется, что страна, в которой за все хорошее срок - это страна, пораженная фашизмом?
За все хорошее фашисты убивали.
Сильно ли от них отличаются те, кто за все хорошее сажает?
450 дармоедов в думе и тысячи лжецов одетых в мантии, нам пытаются обьяснить и доказать, что дескать это все нормально, правильно и законно, если за все хорошее срок.
Но правду не скрыть.
И пределы нормального нам прививали не бездари в думе, а мама с папой и хорошие книги. И от них мы знаем, что такое хорошо и что такое плохо.
И не может быть "плохо" требовать строительство новой школы или возврат земли погорельцам. Пусть Соловьев своим пометом уже на пену исходить будет, но я знаю, что такое хорошо, а что такое плохо.
Воровать - плохо, а изобличать вора - хорошо. И никак не наоборот.
Избивать людей - плохо, а защищать людей - хорошо.
Можно влить миллиарды в пропаганду, но белое останется белым, а черное черным.
И вот когда за все хорошее идет срок, то знаете - это самый настоящий фашизм и есть.
И государство, в котором за все хорошее срок, получит себе на голову массовое народное сопротивление.
Протесты и сопротивление получат народную поддержу (уже получили) - и тогда врагом режима станет кто? Верно - обыватель, который пусть не участвует в сопротивлении, но укрывает "повстанцев" или просто знаком с кем-нибудь из них.
Последняя волна обысков подтверждает этот тезис.
Обыски последних двух дней безумны и бессмысленны, как беснования шакала Табаки, впавшего в бешенство.
Они нелогичны, они не нужны и используются не для расследования по уголовному делу, а для рандомного запугивания, а в случае со штабами - отбирания средств производства. Разумеется, на чем ты будешь печатать и снимать, если ни ноута, ни камеры, ни телефона у тебя нет?
Это произвольное и подлое применение силы, к целям УПК не имеющее никакого отношения.
По факту - это злоупотребление должностными полномочиями, как оно есть.
Особо цинично на этом фоне выглядит обыск не у координатора штаба, а у его соседей.
Отряд карателей наказывает уже не партизан, а деревню, скрывающую их.
За связь с партизанами - смерть.
И я хочу, чтобы мы осознавали, что время полутонов, компромиссов и нейтралитета прошло.
Тактика выживания "моя хата с краю" - уже не дает гарантий выживания.
С фашистами не может быть компромиссов, а сотрудничающий с фашистами в любой форме есть самый настоящий коллаборационист, со всеми вытекающими последствиями в его судьбе. И фашики сожрут, когда голодны будут, и повстанцы подвергнут обструкции.
Есть мы и есть они.
И каждый сам принимает решение, с кем он и по какую сторону баррикады.
Вот и все.
! Орфография и стилистика автора сохранены
