Эту цепочку рассуждений создала довольно банальная и излюбленная конспирологами мысль о внутреннем родстве социально-идеологических антагонистов... 90 лет назад (и дальше) противники Гитлера издевались над его тезисом о том, что оба врага германского народа — марксизм и "плутократия" [сейчас это называют финансовой олигархией] — суть порождение Weltjudentum'а.
Однако, если вспомнить, что ашкеназская культура была для нацистов воплощением ненавистного им духа Просвещения (Гитлер постоянно твердил, что его историческая миссия — выкинуть из интеллектуальной истории наследие Французской революции, 14 июля 1789 года), то мы увидим, что при замене понятия Judentum понятиями прогресс или вестернизация [германская романтическая философия рассматривала влияние "своего запада" — Англии и особенно Франции — как разлагающее], получается довольно стройная концепция: и власть крупного капитала, оттесняющая аристократию, и теории классовой борьбы, приводящие в парламент левых — несут гибель сословному строю, традиционализму.
То же самое можно сказать про зеркальную коминтерновскую доктрину (о "третьем периоде рабочего движения") о двух видах фашизма — Муссолини и Гитлера, и социал-демократии.
Если учесть, что коммунисты 90 лет назад называли "фашистами" всех своих серьёзных противников [так сейчас в России называют "неонацистами" всех противников "Русского мира"], то и тут под слоем политической брани можно увидеть довольно точный социальный анализ — общий кризис западного либерализма породил две альтернативы коммунистическому наступлению — политику радикальных социальных реформ (лейборизм, "Новый курс") и движения в духе "консервативной революции" (включая и ранние формы фашизма и протонацизма).
Как и у русского сталинизма были только два опасных врага — "троцкизм" (в изводе движения за "истинный ленинизм") и "солидаризм" (в изводе сторонников Солженицына).
Здесь не могу удержаться от ремарки. Как путинизм стал рыночной инкарнацией сталинизма, так и навальнианство — рыночной инкарнацией троцкизма, оттеснившей антирыночный посттроцкизм Лимонова и Удальцова.
Но давайте рассмотрим следующий уровень социально-исторических процессов. Обычно в теории тоталитаризма сходство правового и левого тоталитаризмом — фашизма/нацизма/фундаментализма и коммунизма (большевизма, маоизма) в их практиках — репрессивной, мессианско-идеологических, полицейско-деспотических режимах...
Однако я полагаю, что в основе этого сходства идеологических антагонистов находится их глубинное сходство, проявление общей исторической сущности. Как в приведённых мною примерах: два проявления разрушения сословного строя в Западной Европе (прогитлеровские и вишистские движения во Франции 30-40-х годов — это был извод популистского монархизма конца 19 века); две нелиберальные этатистские альтернативы коммунизму, два вида антисталинского антидеспотизма...
И, говоря об общности тоталитаризмов, это не просто архаизация, "средневековизация", но именно откат в каждом случае на две исторические эпохи. В то время как обычные реакционеры — это стремление к откату на одну эпоху. И наоборот — стремление к следующему социальному этапу (или к возвращению на тот, с которого началась архаизация) — это нормальный прогрессизм, а к прыжку на два — это уже радикализм...
Рассмотрим примеры. В 1905-1917 годах обычная самодержавная реакция стремилась к "крепостнической" модели (только вместо прямой зависимости от помещика — тотальная власть общины и местных полицейско-судейских чинов), а черносотенцы — к "земщине", к допетровской системе Московского царства. На Западе обычная реакция колебалась от "диккенсовско-бальзаковского" либерализма до абсолютизма. А вот фашизм и нацизм — это уже до периода Модернити. У Муссолини — Италия кватроченто, у Гитлера — Высокое средневековье. У радикалов в СС — откат уже к эпохе крестовых походов, "плащ и посох" "магизма Аненербе"...
А вот большевизм и фундаментализм (в т.ч. американских "супремасистов") это откат ещё глубже — к военной демократии, вождичеству... В сталинизме (постбольшевизме) много черт эллинизма, начиная с образа царя-бога. Маоизм стал инкарнацией традиционных китайских "правильных царств", устанавливаемых восставшими крестьянами, "мессианским даосизмом"...
Советские люди смотрели на Гитлера с таким же брезгливым ужасом, с каким подданные Птолемеев — на выходки Нерона и Калигулы... Хотя ни один самый безумный цезарь не позволил бы себе устроить резню в половине столицы (это я про Александрийский погром 38 года) — верх тиранств безумных императоров — это послать двум-трём дюжинам сенаторов приказ зарезаться...
Интересно, что для нынешних российских прогрессистов, стремящихся переиграть 1999 год (вместо Путина — переход к олигархическому парламентаризму и федерализму ["лужковская альтернатива"], нет большего врага, нежели навальнианцы, стремящиеся переиграть уже 1993 год (отказ от чубайсовской приватизации и "договорных отношений" с влиятельными регионами).
Подытожим. Каждый макроисторический процесс, как и реакция на него выводимого из равновесия социума, порождает две пары идеологических движений — за продвижение на одну или на две исторические итерации и за откат на одну или две эпохи...
Причём самый сильный идеологический антагонизм как раз отмечается внутри этих пар, выглядящих как актуальные политические конкуренты — потому что на глубинном уровне они представляют собой два гипостазированных (воплощённых, проявленных) полюса одного метапроцесса. Как полемика между сторонниками Сахарова (и Померанца) и Солженицына (и Максимова) тридцать пять — сорок лет назад была значительно острее, чем с сусловским агитпропом.
