Собственно, произошло неизбежное - разочарование мирными акциями протеста привело к появлению антиправительственного политического терроризма левацкого толка.
У здания Архангельского УФСБ взорвал себя коммуношахид 17-летний студент Архангельского политехникума Жлобицкий Михаил Васильевич (ЗаЛь).
Судя по эмблеме RAF на его странице "Валерьян Панов" в чате "Речи бунтовщика" и его отсылке к идеям "анархического коммунизма" - он идентифицировал себя с левацким западным терроризмом 60-80-х годов, не задумываясь, насколько тот был выращен КГБ и Штази.
Фракция Красной Армии (Rote Armee Fraktion) морально-политически легитимировала свой террор двумя важнейшими обстоятельствами:
а) генезисом тогдашнего западногерманского истеблишмента не просто из нацистских кругов, но из причастных к холокосту всех категорий обреченных на уничтожение;
б) соучастием этого истеблишмента в неоколонизаторской политике и ограблении и стравливании между собой стран третьего мира.
У их отечественных подражателей будут иные резоны - в частности, обвинения в фабрикации дел и пытках.
К сожалению, политический терроризм пришел потому, что 28 октября на Лубянке было не 15 тысяч протестующих против провокаторской фабрикации спецслужбами процессов ("Сеть" и "Новое величие"), а на порядок меньше.
В связи с этим привожу тезисы моего очень интересного общения с политологом и активистом профсоюза транспортников из Санкт-Петербурга Евгением Бестужевым о подполье, демократии и "понятиях", который состоялся некоторое время назад по скайпу.
Если государство принимает в качестве национальной идеи истребление народа и уничтожение страны – что в нашем чисто конкретном случае уже практически не скрывается, наоборот, всех в рай зовут – сложно говорить о мирном протесте, гандизме или методах Джина Шарпа. Который, кстати, писал и о неизбежности "ограниченного насилия против диктатуры" – почему-то данный его тезис редко кто вспоминает.
Бесконечные пикеты, "стратегии" и т.п. теряют даже прежнюю малую эффективность на фоне полицейских репрессий, тотальной госпропаганды, безнаказанной агрессии провластных погромщиков. При этом формируется образ фрикового протеста, самоуничижительного юродства на политические темы. Участники акций предстают неудачниками. Причём такими, которые не вызывают сочувствия. И уж тем более не воспринимаются как носители политической альтернативы.
Адекватно отвечать на агрессию и насилие – естественное побуждение нормального человека. Это неизбежно, независимо от того, хотим мы или нет.
Своей информационной политикой власти очень постарались довести до этого. И кажется, сумели. Вирусом ненависти поражены отнюдь не только "путиноиды", но и многие противники режима.
В Петербурге, где я живу, подобные новости периодически попадают в СМИ. Только за октябрь такое случалось дважды: кто-то швырнул коктейль Молотова в окно агентства ФАН (та самая пресловутая "фабрика троллей"), кто-то напал на НОДовского пикетчика. Эти действия несравнимы с насилием "путиноидов" – те пытают оппозиционеров электротоком, бросают в камеры, избивают до полусмерти, втыкают заточки…
"Ответки" довольно скромны. Но они уже практикуются. Как говорится, вольно начать.
Кто творит насилие со стороны властей, известно. Полиция, Росгвардия, чекисты, эшники, холуи из всяких "антимайданов".
В особых случаях – уголовники, специально нанятые через привластные коммерческие структуры. А кто совершает "ответки"? Неизвестно. Понятно, что это не люди публичной оппозиционной политики. Характер действий выдаёт совсем иную ментальность, иные социальные статусы.
Не удивимся, если какие-то "ватники", бывшие сторонники режима, сообразили, кто на самом деле их враг. Переименовались в "русский майдан" и начали делать единственное, к чему способны – бить и жечь. Это кратчайший путь к "низовому революционному насилию".
Власть не хочет открытого политического диалога с народом, превращает выборы в процедуру изъявления массовой лояльности, давит и винтит мирный протест на улицах. Естественно, протест с дневных улиц уходит в ночные подворотни. Перспектив за этим я не вижу. В обществе такие методы вызывают отторжение.
По крайней мере, у людей, ориентированных на ценности демократии и правовой государственности, а не на жизнь по понятиям.
Но "ватная" и уголовная среда будет бесперебойно поставлять кулачно-бензиновые кадры. Их натравливали на либералов, но сторонников демократии и гражданского общества – но кое-кому не хватило мозгов предвидеть элементарное: куда это обернётся завтра и послезавтра. Тем более при падении заработков, развале социалки, повышении пенсионного возраста, росте цен – а всё это неизбежно, ибо имперские понты надо оплачивать, а путинским друзьям компенсировать санкционные потери.
Ещё раз повторю: это не массовое явление. Вся оппозиция – либералы, Навальный, националисты – категорически осуждают "оппозицию ночную" (кстати, ФАН поджигали ночью, а НОДовца били уже днем). Но эти кадры не из тех, кто интересуется общественным мнением о себе.
Отдельная тема – уголовный протест. Это ещё актуальнее: провинциальные АУЕ уже нападают аж на воинские эшелоны. Что ж, по всему миру бывало, что вполне респектабельные политические силы активно взаимодействовали с оргпреступностью. Русские революционеры – из первых. Да и антинацистское сопротивление в Европе. Однако уголовники всегда были опасными и ненадежными союзниками. Ибо уголовный мир изначально враждебен нашим ценностям. Ценностям демократического, гражданского общества. Общества, я бы сказал, бюргерского. Бюргер от природы ненавидит хулигана и грабителя. Даже когда вынужден драться бок о бок с ним.
Особенно отвратительно, когда преступный мир начинает использовать политиков в своих целях. "Повязывать", как у них говорят. Если слом режима пойдёт по этому пути, если беспредел вертухаев сменится беспределом братков… Так уже было в нашей истории, когда обывательская масса – российские бюргеры! – поддержали Ленина, лишь бы утихомирить революционно-бандитскую стихию. Хотя бы силой большевистского государства. Этого ли мы хотим?
Другое дело, что участие в гражданском сопротивлении может способствовать интеграции в гражданское общество людей, попавших в преступную среду.
В конце концов, из мафиози и гангстера может получиться добропорядочный бюргер. Мы – по крайней мере, я и мои единомышленники – хотели бы жить в такой стране, как Эстония, где нет места ОПГ, коррупции, криминальным понятиям. В цивилизованном, правовом, европейском государстве. А это достигается не подворотным мордобоем.
Однако это пока теория. А живем мы – здесь и сейчас. Не в правовом государстве. Применительно к конкретным условиям. Которые диктуют: нельзя быть терпилами. Надо быть готовыми дать адекватный отпор преступному насилию. Но этот отпор будет тем действеннее, чем эффективнее идёт главная – систематическая просветительская работа.
Каждый должен вытравить из себя "внутреннего Путина". Ведь кто такой Путин? Верховный вождь распальцованного российского быдла. И его внутренняя политика - обыдлячивание масс. Царство Хама. Значит, общество должно отторгнуть хамскую идеологию. Железным ёршиком прочищать мозги. Учить народ ненавидеть Хама. Морально вышибать опору из-под хамства.
А дойдёт ли дело до "священного права народа на вооруженное восстание против тирании" – подождём рассуждать. Это не тема для досужих разглагольствований.
Я в принципе против оппозиционного политического насилия, тем более, против альянса революционного подполья с криминалитетом. Потому что политическое насилие – самый неэффективный метод борьбы, в то время как самый эффективный – хорошо организованное массовое гражданское неповиновение, включая всеобщую политическую стачку (т.е. занятие бастующими предприятий).
Особенно опасен союз подполья с преступным миром, потому что он инфильтрован осведомителями, а также берет революционеров под контроль, превращая в боевиков мафии, особенно, наркомафии.
Совсем иное дело, когда режим начинает истребление людей, массированное применение оружия. Тут вступает в дело одно из главных естественных прав человека – право на восстание против тирании и право на тираномахию. Что называется, небо падает на землю… В этих условиях, когда раскалываются вооруженные силы, полиция (как это было в Ливии и Сирии весной 2011 года), когда создается общенациональное подполье, как в Польше (два раза), во Франции, в Италии, то совместные действия подполья с криминалитетом – нормальны и естественны.
В любом случае, подполье (городские партизаны) должны соблюдать "женевскую конвенцию о гуманитарных правах": не применять насилие к "нонкомбатантам", не убивать безоружных, не пытать, не брать заложников… Это называется быть не террористами, а диверсантами и саботажниками.
Оппозиция, сталкивающая с терроризированием со стороны прокси-карателей (парамилитаров, погромно-штурмовых группировок), имеет право на создание дружин самообороны.
Однако задача таких дружин – именно защита от нападений, причем, прежде всего, в качестве живой стены, а не использующей силу – чтобы не давать повода для ареста как хулиганов и уличных боевиков.
Оппозиция не должна стремится к детализированной программе – все равно после победы будет масса импровизаций. Детализированные программы – это хлеб экспертов для развлечения политологов и политических обозревателей.
Надо объяснять, что курс государства определится на честных и свободных выборах, и главная задача победившей оппозиции – это обеспечить такие выборы и возможности для равноправного участия в них всех реальных общественно-политических сил (акторов).
Свобода соревнования социально-политических проектов, реабилитация всех жертв произвола и гонений, и нейтрализация бывшего истеблишмента: конфискация украденного, люстрация, аналог "денацификации".
При безусловном верховенстве права. И вокруг этого уже и так сложился консенсус.
Проблема в том, что нет оппозиционных деятелей, способных спокойно и убедительно всё это разъяснить людям.
Как раз на уровне субкультуры люди понимают и необходимость демократии и разделения властей.
Нами как раз правят не "по понятиям", а по "беспределу", по идеологии "бакланья" (мелкой шпаны), более того, шпаны из дисциплинарной секции, упивающейся безнаказанностью, и по идеологии "приблатнённой мусарни".
"Воровской ход" как раз построен на разделении властей: есть бригадиры, паханы, воры, смотрящие.
"Воровской ход" - это элементы архаической, догосударственной народной культуры, сопротивляющейся полицейскому государству, ровно так же как древние племена - империям.
! Орфография и стилистика автора сохранены
