Пересекся сегодня ненадолго с японскими газетчиками в идзакая - ну, в пивнушке, по-нашему. Там полагается нарочито шумно пить, кричать и громко смеяться, стучать кружками и стаканами по столу, наскоро закусывать и, главное, говорить по душам. Ну, о бабах, про редакционное начальство, которое никогда не понимает репортера в поле, а также про погоду и житуху. А потом разговор как-то сам по себе съехал на гордость Японии, ее первого всемирно известного ученого.
Это сейчас у японцев хренова туча нобелевских лауреатов, а ведь когда-то очень долго не было ни одного. Япония считалась позорной повторюшкой и воровкой западных технологических открытий. И наконец, уже после войны в 1949-м прорвало - заветную золотую медаль с профилем усатого скандинава получил японец по имени Хидэки Юкава.
Классик-теоретик ядерной физики, открыватель мезонов, да еще и пламенный борец за мир. Он яростно клеймил поджигателей войны: мол, как специалист прекрасно знаю об антигуманной силе атомного оружия, искоренить его нужно до основания. Профессор Юкава охотно участвовал в антиядерных кампаниях и, естественно, использовался советской пропагандой по полной как очень полезный материал.
И вдруг перед нынешним Новым годом впервые публикуют его личный дневник - оказывается, будущий борец против ядерной угрозы принимал во время Второй мировой войны участие в японской программе создания атомной бомбы. Ну, консультировал по крайней мере. Программа была дурацкая, технологической базы толком не было, генералы и адмиралы особо не хотели финансировать заумную фигню - ресурсов у них и на керосин для истребителей не хватало. Не хватало у японцев и радиоактивных материалов - весной 1945 года приказом Гитлера германские союзники послали японцам 500 с хвостиком килограммов урановой руды. Но Германия капитулировала, и подлодка с секретным грузом сдалась американцам.
Мои приятели по случаю январской холодрыги пили горячий китайский чай пополам с виски, а я стойко держал марку русской несгибаемости - прихлебывал ледяное пиво под их восхищенными взглядами. "Меня эта история просто перевернула, я вычеркнул Юкава Хидэки из своей памяти, он предатель и обманщик движения за мир", - горячился коллега, осыпая последними словами первого японского нобелевского лауреата. Я оказался в меньшинстве, ссылаясь на Сахарова (ну, он тоже клепал водородную бомбу, но все же потом в целом оказался ничего с точки зрения пацифистской общественности) .
Ребята разгорячились под горячий улон-чай с виски и даже размотали шарфы, а я продолжал играть роль типичного иностранца и взял керамический флакончик горячего сакэ. Мы еще поговорили про первого японского нобелевского лауреата, они его поносили за поведение во время милитаристской диктатуры - как образованный, интеллигентный человек мог сотрудничать с убийцами и подонками? Я взывал к терпимости и приводил примеры. Хотя понимал, что моим собутыльникам, милым благополучным людям, просто трудно понять, что кого-то в их стране могли просто отвезти в жандармерию и там вульгарно выбить все зубы во время первого ознакомительного допроса. И именно из этого, как я полагаю, исходил в том числе и будущий нобелевский лауреат вплоть до освобождения в 1945 году.
! Орфография и стилистика автора сохранены
