Разговор с умным человеком подобен тропинке в японском саду: петляет, изгибается и ведет собеседников таким образом, чтобы окружающий мир предстал в наиболее изысканном ракурсе. В традиционной японской архитектуре вообще не поощряются прямые дорожки, и даже мостики иногда специально строятся удивительной зигзагообразной формы. Почему? Да потому, что демоны могут передвигаться только по прямой. Элементарная логика. Такой мостик служил прекрасным средством избавления от злых духов: человек, дойдя до излома, сворачивал, а дух со всей дури плюхался в воду и, естественно, тонул, т.к. они, духи и демоны, судя по всему, еще и плавать не умеют.
Чтобы никто не перенапрягся, пытаясь представить себе зигзагообразный мост, прилагаю фото. Этот конкретный мостик был мною лично неоднократно опробован в деле избавления от демонов, и, надо сказать, работал всегда прекрасно: если с утра что-то не задавалось, не везло, настроение было неважное – стоило только пройти по этому мостку туда-сюда, и все налаживалось, настроение улучшалось, проблемы решались.
К чему это я? А к тому, что на днях я беседовала с коллегой-антропологом о вещах, казалось бы, достаточно отвлеченных, в частности, о вербальных и невербальных средствах передачи информации. И вдруг разговор ушел в сторону того, какое важное значение придается сейчас именно этому аспекту в психологии и в психиатрии. Оказалось, что этот коллега недавно работал в проекте на стыке антропологии, психологии и психиатрии на достаточно новом направлении, называемом "Психология больших групп".
Впрочем, и от "больших групп" мы на некоторое время отвлеклись для того, чтобы побеседовать об удивительных явлениях, открытых психиатрами в процессе работы с отдельными пациентами, страдающими такими, казалось бы, несхожими между собой заболеваниями как шизофрения, необъяснимыме фобии, психотические расстройства или социопатия. Оказалось, что достаточно большой процент подобных пациентов происходит из семей, где "не принято говорить" о каких-то эпизодах семейного прошлого, упоминать каких-то предков или родственников, короче, из семей со "скелетами в шкафу", причем, иногда достаточно древнего происхождения. Истории о самоубийствах, о преступниках или психических больных среди предков, об историях, считающихся "постыдными" могут замалчиваться на протяжении поколений, но, как говорится во французской пословице, "дети и собаки в семье знают все"(с). Разумеется, когда о чем-то "не говорят", на этом месте возникают догадки, намеки, все это обрастает неким экзистенциальным ужасом, и довольно часто подобные "скелеты в шкафу" формируют психические расстройства в людях, на несколько (а иногда и на много) поколений удаленных от самого "скелета".
В этом случае самый действенный способ борьбы с психическим расстройством – раскрытие истинных фактов, которые до сих пор были фигурой умолчания. Для этого пациенту приходится немало поработать в архивах, а также расспрашивая своих старших родственников, копаясь в бумагах и письмах, сохранившихся в семье... В результате выясняется, что даже знание о том, что прадед был осужден за разбой и закончил жизнь на виселице может иметь мощный терапевтический эффект. Кому как не советским людям, привыкшим видеть в семейных альбомах фотографии, где кто-то из группы аккуратно отрезан ножницами, понятно это чувство?.. Или нет?..
Именно эти рассуждения и возвращают нас к идее "психологии больших групп". Под большими группами понимаются десятки и сотни тысяч, иногда – миллионы людей. Речь идет об исследовании того, как психология групп людей изменяется в результате совместного переживания тяжелых травмирующих событий: войны, геноцида, религиозного конфликта, гражданской войны и т.п. Здесь, кстати, необходимо заметить, что среди индивидуальных пациентов, страдающих психическими расстройствами, в основе которых лежат семейные "скелеты в шкафу", весьма значительную часть составляют потомки тех, кто пережил именно такие катастрофические события, т.е тех, кто выжил в чудовищных условиях социального коллапса и катаклизма. Истории таких семей включают предков, пропавших без вести и похороненных неизвестно где, а также случаи предательства или убийства родственников в ходе гражданских войн или истории родителей, вынужденных оставить детей на воспитание чужим людям, т.к. это был единственный способ спасти их жизнь. Подобные катастрофы в жизни семьи часто оказываются той самой колоссальной "фигурой умолчания", тем "призраком", который незримо сидит за каждой семейной трапезой, но о котором невозможно говорить (часто – из соображений "для собственного блага детей" или "чтобы не бередить старые раны").
Психиатры, наблюдавшие пациентов подобного рода, отметили, что индивидуальная работа в таких случаях практически бесполезна: либо пациент, пройдя лечение и вернувшись в семью, впадает в прежнее состояние, либо аналогичным расстойством заболевает другой член той же семьи. Для успешного лечения необходима коллективная терапия, иногда включающая большое количество людей, целый клан, особенно если "скелет в шкафу" происходит из удаленного исторического времени.
Именно на этом и строится идея "психологии больших групп". На данном этапе работа проводится, главным образом, по изучению последствий травматических переживаний больших групп людей и то, как изменения в сознании этих групп сказываются на последующих поколениях. Это – по крайней мере в полном объеме – обширнейшая сфера деятельности на стыке нескольких дисциплин, которая объединяет в себе как изучение психологических процессов, запускаемых на многие поколения вперед, так и сбор исторических свидетельств, восстановление истинных фактов, опросы еще живых свидетелей событий (если они есть), а также работу с семейными и архивными документами. Несколько проектов такого рода были осуществлены с потомками армян, переживших Геноцид 1915 г. и с потомками тех, кто выжил во время Холокоста. Результаты оказались обнадеживающими: похоже, мы можем стать свидетелями нового подхода к преодолению застарелой вражды и конфликтов, унаследованных из исторического прошлого, по крайней мере в тех случаях, когда эти конфликты уже не существуют в "острой" фазе.
И вот тут-то мне вдруг и стало по-настоящему страшно.
И я сказала коллеге, что для него и других специалистов по "психологии больших групп" у меня есть такой проект, которого им хватит на всю оставшуюся жизнь, и еще будет, что завещать студентам и аспирантам. Шутка ли: чуть меньше 150 миллионов человек живет в России...
Если говорить о российском "скелете", то он у нас находится не в шкафу, а точно как описал это Н.В.Гоголь в повести о нечеловеческих злодействах, в "Страшной мести": "...выросший в земле великий, великий мертвец трясет землю"(с). На этой, трясущейся от конвульсий "великого мертвеца", земле вот уже почти сто лет живут люди, лишенные не только более-менее правдивой истории собственного народа и собственной страны, но и истории собственных семей; лишенные памяти о предках и о собственных корнях. При этом все делают вид (оправлывая это, главным образом, соображениями безопасности и стабильности), что земля под ногами не трясется, что обрезанные фотографии в семейном альбоме – самая нормальная вещь на свете, что никто не знает о своей семейной истории всей правды, и это правильно. "Меньше знаешь – крепче спишь"(с), так получается?
Получается не так. Россия очередной раз доказывает, что в применении к ней любые метафоры, гиперболы и прочие тропы оказываются самой что ни на есть повседневной реальностью. Те, кто говорит, что Россия больна тем, что раньше было принято называть "душевной болезнью", оказываются совершенно правы. Буквально. В медицинском смысле. Судя по тому, что я успела понять из беседы со специалистом по "психологии больших групп", население России является чуть ли не лабораторным образцом такой вот "большой группы", объединенной общей травмой прошлого и невозможностью узнать, "что же было на самом деле".
То, что истории российских семей по большей части полны лакун, умолчаний и заведомых искажений, ни для кого не секрет. Скорее, это уже стало общим местом. "Исчезнувшие" родственники, измененные имена, фамилии, даты рождений и смертей тоже никого не удивляют, всем понятно, отчего такое могло произойти. В разные времена требовалось скрывать разные факты семейной истории, разные "связи", так что постепенно стирались все новые и новые пласты знания о собственных предках и собственном происхождении, заменяясь аморфными и почти под копирку создаваемыми мифами о "пролетарском происхождении", а затем – о "героях войны" и так далее. "На всякий случай" скрывалось практически все: от действительно важной информации до мелочей, при этом требуя от людей показной "открытости", энтузиазма и максимально "естественного" поведения. Это – классическая шизогенная ситуация, и в такой ситуации выросли пять поколений населения России.
Другой огромный пласт, создающий условия для развития патологических процессов в психике – это окружающая социальная среда и те исторические мифы, которые преподносились людям в качестве инструментов познания мира и собственного места в нем. История России и СССР переписывалась и видоизменялась столько раз, что, наверное, даже не имеет смысла особо на этом останавливаться. Нет практически ни одного сколь-нибудь значительного исторического события или историчекого лица, которое не подвергалось бы решительному "пересмотру", причем не на основе каких-либо новых исторических данных, а исключительно в связи с "текущей линией партии"(с). Примеры Ивана Грозного или Пакта Молотова-Риббентроппа достаточно показательны, но таких примеров, на самом деле - великое множество.
Население современной России – это своего рода уникальное явление. Это – результат жестокого (и, надо признать, вполне сознательного) эксперимента, который начался в 1917 г. и не прекратился до сих пор. Пришедшая после большевистского переворота к власти каста палачей не только постаралась физически уничтожить (или хотя бы вытеснить за пределы страны) всех тех, кто мог стать основой формирования гражданского общества и, следовательно, сопротивления новому, во всех отношениях противоестественному, режиму. Новая элита создала условия для того, чтобы у тех, кто остался в живых (и у их потомков) сформировались тяжелейшие комплексы и патологическое восприятие как себя самих, так и своих близких, своих семей и окружающего мира. Ложь, насилие (творимое по отношению к другим или испытанное на себе) и предательство в той или иной форме коснулись абсолютно каждой семьи. Каждая семья имела чудовищные "скелеты в шкафу", а подчас и несколько. Если наложить на это шизогенную атмосферу, царившую в обществе в целом, то удивляться приходится скорее не тому, что современное российское население столь легко поддается "зомбированию", а тому, что оно еще способно хоть как-то функционировать на социальном уровне.
Российское население – больнО. Ни в каком не в переносном, а в самом что ни на есть буквальном, медицинском смысле этого слова. Прямая ложь и бесконечные "фигуры умолчания" как на уровне социума, так и в жизни каждого отдельного человека сформировали дурную бесконечность: чем дальше, тем страшнее узнать правду, тем глубже патология, тем тяжелее шизофренические проявления и тем масштабнее и успешнее пропагандистская ложь.
Есть ли из этой дурной бесконечности выход? Разумеется. Как говорится в популярной мрачной шутке, "Даже если вас проглотили, помните, что из ситуации есть как минимум два выхода"(с). Однако, выходы эти далеко не равнозначны по своим последствиям.
Первый выход предполагает возможную "смену декораций". Замену – в какой-то момент – "первого лица", косметические мазки по части "более лучшей" демократии, возможность создания более-менее функционирующей оппозиции, ослабление репрессивного аппарата. И все это – при полном сохранении в целости всех российских "скелетов в шкафу" и уж тем более – без попыток выкорчевать, наконец, из-под земли того "великого, великого мертвеца"(с), который вот уже почти сто лет сотрясает российскую почву. Ложь и умолчания (разумеется "во благо"! Ради "спокойствия граждан"!) лишь умножатся, поскольку нынешняя элита получит неприкосновенный статус, а люстрация коснется лишь тех немногих несчастных, на которых укажет своим перстом неумолимый Рок. Или как фишка ляжет.
В этом случае российскому населению грозит совершенно реальное и неизбежное вымирание. Почему, думаю, можно не объяснять. В обществе, где психические патологии становятся "нормой", социальный коллапс неизбежен. Он может произойти даже совершенно независимо от каких-либо политических процессов. Общество просто "просядет" и не сможет ни поддерживать свои функции, ни воспроизводиться.
Второй путь представляет, на первый взгляд, гораздо более серьезные сложности, поскольку он связан с необходимостью проделать огромную работу по осознанию правды... Правды на всех уровнях – исторической, семейной, личной. Он требует от общества в целом и от тех, кто желает быть сознательными участниками социального процесса готовности признать и принять правду, какой бы страшной, горькой и невыносимой она ни казалась на первый взгляд.
Тут необходимо помнить, что на уровне личной терапии признание того, что, скажем, прадед был уголовником и кончил дни свои на виселице, имеет такой же освобождающий терапевтический эффект, как и обретение имени своего настоящего отца. Главное в этом процессе – ликвидация "скелета в шкафу", уничтожение всех этих зловещих привидений, которые десятилетиями нависали практически над каждым из нас, не давая увидеть того, что же было на самом деле.
Мы не можем надеяться на то, что специалисты по "психологии больших групп" сумеют провести с населением России сеансы массовой психотерапии. Да это и невозможно без предварительных условий. Подобная психотерапия возможна лишь после того (и в процессе того, как) люди – в данном случае в массовом порядке – узнают правду о своем прошлом. Не в виде готовых и разжеваных монографий, отражающих авторские концепции. Для этого будет достаточно времени потом. Сначала необходимо, чтобы люди увидели документы. Чтобы они узнали о том, кем были их предки и были готовы принять тот печальный факт, что у многих из них они были палачами, предателями и мародерами, а отнюдь не теми героями, какими их представлял семейный и государственный миф. Нужно перестать лгать прежде всего самим себе и понять, что эта ложь, даже "во спасение" медленно убивает: каждого человека в отдельности и народ в целом. Необходимо открыть все архивы, в том числе (и прежде всего!) архивы спецслужб и обеспечить всем желающим свободный доступ к документам, которые еще не уничтожены. Необходима масштабная люстрация.
Но прежде всего – нужно сделать первый шаг по этому пути. Нужно понять, что российское общество действительно больнО и остро нуждается в терапии. Как известно, признание собственной болезни и есть первый шаг на пути к исцелению. А путь этот – хоть и может быть тяжел и мучителен, тоже подобен тропинке в японском саду: он дает возможность увидеть мир в новом, истинном, свете, а заодно – как мы теперь знаем – и может помочь избавиться от преследующих человека демонов. Главное – помнить, что демоны ходят только по прямой и не бояться зигзагообразных мостков, как бы непривычны они ни были.
! Орфография и стилистика автора сохранены
