В детстве я любил смотреть футбол. Первым кумиром стал Эдуард Стрельцов, поэтому, когда уже в начальной школе выяснилось, что надо определяться, за кого ты болеешь, стал болеть за "Торпедо". Стрельцов к тому времени уже сидел, "Торпедо" играло так себе, поэтому в классе "торпедовец" был один я, остальные примерно поровну поделились на "мясных" (болельщиков "Спартака") и "коней" (болельщиков ЦСКА). Потасовки "мяса" с "конюшней" тогда не были столь ожесточенными, как в нынешнее время, но пару раз мне пришлось почувствовать объединенную ярость людей, которые искренне не понимали, как можно болеть за какое-то "Торпедо", когда на свете есть два центра силы, справедливости и правды в виде московского "Спартака" и ЦСКА.
Желание смотреть футбол на стадионе пропало в начале 60-х, после первых посещений, когда стало ясно, что многих совершенно не интересует красота игры, а мир делится на "наших" и "ненаших". И если "ненаш" показал чудеса мастерства и забил гол, то это плохо и надо свистеть и материться, а если "наш" сбил "ненашего" в штрафной, а судья назначил в "наши" ворота пенальти, то надо обязательно орать: "судью на мыло!".
До зарождения фанатской субкультуры оставалось еще целое десятилетие, а до ее деградации в кочующие по стадионам разных городов банды – еще лет двадцать. Так что смущало не насилие и грубость, а именно уход смысла игры в процессе "боления".
Неподвижные стеклянные глаза, пена ненависти к оппоненту на губах, нежелание слушать аргументы и готовность громить до полного уничтожения, - весь этот джентльменский набор фанатизма сегодня присутствует на думской трибуне и на улице, в студиях федеральных каналов и популярных радиостанций, в текстах ведущих блогеров и в комментариях к ним.
На этой волне фанатизма одержала свою историческую победу ЛДПР в декабре 1993 года, вдохновив электорат призывом своего бесноватого лидера повесить Гайдара и Чубайса на двух соседних березах.
На этой волне в 1996 году вынесли опять на трон уже мало что соображавшего Ельцина его сторонники. "Не дай Бог!", орали они миллионными тиражами одноименной газеты. "Голосуй сердцем!", - требовали они у граждан России, чтобы те не дай Бог не включали мозг. "Если ты не за Ельцина, - значит за Зюганова, то есть за Сталина, а также за Гитлера, за Холокост, Голодомор и 37-й год!", - орали участники всероссийского шоу "Голосуй или проиграешь!". Любая попытка объяснить, что между Ельциным и 37-м годом есть еще некоторое пространство возможностей, отметалось с порога как демагогия и попытка лицемерно скрыть свою фашистско-гебешную сущность.
Через полтора десятилетия лет во время протестов и потом, во время выборов мэра Москвы любая попытка просто задать вопрос в отношении Навального, его национализма, усомниться в разумности призыва голосовать "За любую партию, кроме ПЖиВ", удивиться его пассивности в КС оппозиции, - любые сомнения немедленно трактовались многочисленными фанатами, которых не без оснований называли "секта Навального", как вылазка гэбэшного агента и кремлевского тролля.
К сожалению, фанатский стиль ведения дискуссии и в целом фанатский стиль публичного поведения стал настолько естественным, что ему оказываются подвержены и самые достойные люди. Приведу один, пожалуй, самый поразительный пример. Предметом дискуссии был вековечный спор о границах компромиссов с властью. Сегодняшнее пространство этой дискуссии расположено в диапазоне от фигур типа Михалкова, - тут дискуссии как таковой просто нет, - минуя Табакова, с его "ну, ты ж понимаешь, он ведь театр поддерживает", - и до наиболее острой и горячей точки под названием "Чулпан Хаматова".
Очередная вспышка произошла после крошечного, в три строчки, текста в фейсбуке Александра Рыклина, главреда давно и надежно заблокированного "Ежедневного журнала". Текст этот в свою очередь стал ответом на заявление Чулпан Хаматовой о том, что она готова в очередной раз сняться в ролике, поддерживающем Путина, если Путин, в свою очередь, готов будет построить больницу для больных детей.
Рыклин в своей фейсбучной реплике предложил Чулпан Хаматовой мысленный эксперимент. Вот она снимает ролик, цель которого поднять любовь к Путину. В результате этого ролика, 100 человек, возлюбив Путина больше жизни своей (волшебная сила искусства!) едут воевать на Донбасс и убивают 100 других людей и сами умирают. Так вот, задает Чулпан Хаматовой вопрос мысленный экспериментатор Рыклин, скольким из этих погибших она, Чулпан Хаматова сможет вернуть жизнь в больнице, которую ей построит Путин, а также готова ли она отвечать за смерть этих людей.
Хотя с научной точки зрения мысленный эксперимент Рыклина несколько уязвим, и можно спорить о цифрах, почему, например, только 100 человек, когда потенциал воздействия актрисы Чулпан Хаматовой измеряется миллионами, из которых тысячи могут исполнить волю обезумевшего вождя. Но с журналистской точки зрения такая постановка вопроса имеет право на существование. А, главное, она совершенно не нова. Несколько лет назад, когда Чулпан Хаматова впервые снялась в агитке за Путина, появился стишок, который довольно точно отражает количественную сторону вопроса о компромиссе с властью:
Путин утром без затей
Скушал четверых детей,
А пятого – помятого
Спасла Чулпан Хаматова.
Стишок бродил по Сети в статусе народного, поэтому не получил достойной отповеди, а вот Рыклин на свою беду эти несколько строчек разместил на своей странице под своим именем, поэтому и получил, правда, больше не по тезису, а как у фанатов водится, прямо по фейсу.
Сначала на его трехстрочную реплику в фейсбуке ответила "Новая газета", в которой Рыклин не был назван по фамилии, а только по ее первой букве, "журналист Р." Видимо, так предупредили, что если что, то в следующий раз фамилия будет напечатана полностью. Затем на защиту Чулпан Хаматовой выдвинулся сам главный редактор "Новой", Дмитрий Муратов. Когда я говорил об удивительных случаях подверженности фанатскому поведению достойнейших людей, я имел в виду именно Дмитрия Муратова. Речь идет о его выступлении в "Особом мнении" на "Эхе Москвы". Вот как это было:
"Эхо Москвы": - Что может вас заставить публично выступить в поддержку власти?
Муратов: - Если власть защищает Чулпан Хаматова, то я выступлю за власть – скажу вам прямо… Мы сегодня поставили заголовок про нападки на Чулпан, мне он нравится – "Сквозь револьверный лайк"… Люди, которые нападают на нее, - гореть им в аду.
"Эхо Москвы": - А мы думаем, что есть абсолютное зло.
Муратов: - Да, есть людоеды, и с ними никакого сотрудничества – они проходят по другому антропологическому разряду. И Чулпан никогда не поддерживала, - кстати, я прочитал историю под названием "из-за того, что вы поддержали Путина из-за этой больницы, теперь люди умирают на Украине".
И тут Дмитрий Муратов, видимо, не зная как ответить на тезис, поскольку тезис-то при всей его корявости все-таки неубиваемый, ведь ясно же, что Путин это и есть война, а значит, поддерживая Путина, поддерживаешь войну - отвечает по фейсу: "Оппозиция 16 лет не может собраться и создать свое нормальное медиа, которое было бы альтернативой. Потому что оппозиция не собрала еще, ни разу на моей памяти, никакой коалиции".
Неловко за уважаемого редактора весьма уважаемой газеты. Во-первых, за ответ в стиле "а еще шляпу надел". Во-вторых, за содержательную глупость упрека: с какой это стати целью оппозиции стало создание медиа? В-третьих, за фактическую несвоевременность этого упрека: вот именно сейчас оппозиция, вроде, какую-никакую коалицию слепила.
Ясно, что человек говорит в запальчивости, в фанатском раже, не выбирая слов, не соизмеряя силы вербального удара, не разбирая, куда и по кому этот удар наносится.
Травля Чулпан Хаматовой, говорите? Что, про нее показали по федеральному каналу фильмы в стилистике "Анатомии протеста"? Уже собрали в студии у Малахова всех ее бойфрендов, начиная с детского сада, чтобы обсудить ее личную жизнь? Многотысячными тиражами распространяется ложь о ее семье? Прослушивают ее телефон? Взламывают почту? Обливают краской во время спектакля?
Про то, как выглядит травля, есть смысл спросить у той самой оппозиции, о которой так пренебрежительно отозвался Дмитрий Муратов. Поскольку у Бориса Немцова спросить вряд ли получится, можно навести справки у Касьянова, Навального, Каспарова, у Шендеровича, да у того же Рыклина, издание которого заблокировали беззаконно и без права на разблокировку, а самого недавно посадили на 10 суток за законный одиночный пикет. Впрочем, последнее время слово "травля" приобрело совсем уж иной смысл, отсылающий прямиком к практике семейств Борджиа и Медичи. Так что на этом фоне говорить о "травле" Чулпан Хаматовой совсем неловко.
Дмитрий Муратов не тот человек, которому все это надо объяснять. Он и журналисты его газеты знают, что такое настоящая травля. Нескольких из них, самых достойных, власть затравила навсегда, насмерть. Поэтому та злобная чушь, которую Дмитрий Муратов нес в своем "Особом мнении" на "Эхе Москвы" может иметь лишь одно объяснение – человек находился в ослеплении, в фанатском угаре. Не может журналист Дмитрий Муратов, находясь в здравом уме и твердой памяти, желать своему коллеге и другу, Александру Рыклину, - гореть в аду, даже в фигуральном смысле и будучи не слишком уверенным в сбываемости данного пожелания.
Это такое специальное фанатское состояние, в которое попадать, и даже вводить себя несколько искусственно стало даже модно. Ведь разговор о проблеме под кодовым названием "Чулпан Хаматова" имеет много измерений. И в том числе профессиональное. Есть несколько текстов, подписанных известными медиками, директорами клиник, которые объясняют, что проблема не в новой клинике, а в комплектации оборудованием тех, что имеются. И что на деньги, которые будут вбуханы в строительство новой клиники, которую Путин построит за наши деньги в обмен на поддержку Чулпан Хаматовой, можно было бы спасти множество детей в имеющихся клиниках, если их нормально оснастить. Я не знаю, насколько это мнение обоснованно, не знаю, нет ли в нем того, что называется "профессиональной деформацией". Знаю лишь то, что разговору на эту, впрочем, как и на любую иную серьезную тему противопоказан фанатский блеск в глазах, пожелания оппонентам гореть в аду и та пена на губах ангела, с которой тот вступает в бой за святое правое дело, и с которой начинается дьявол. Это, как известно, одна из культовых цитат Григория Померанца, которого "Новая газета" при его жизни часто печатала.
! Орфография и стилистика автора сохранены
