Когда им плохо, Риббентропы им уже не помогут и они хватаются за соломинку. Хрущев для переговоров об условиях капитуляции использовал не Громыко, а любимого журналиста. Путин не Лаврова, а любимого шута.
Сегодняшние размышлизмы Колесникова в "Коммерсанте"— открытая, не зашифрованная, срочно сляпанная депеша в Вашингтон. Ответ на начертанные на стене слова: "Putin, Russia are culpable"
Отчаянный крик Большого Брата, неожиданно превратившегося в Уинстона Смита:
"Не меня, не меня! Джулию! Не меня, не меня! Козла Гиркина! Назовите его сulpable и я их всех солью! Только дайте мне Ваши доказательства и немедленно!"
Сегодня был не лучший день и у короля и у шута. От пассажа о детях на версту разит кондовым лицемерием: "Ни за что погибшие дети, и взрослые тоже, и старики – это тем не менее для него красная линия, за которую он не может переступить".
На минуточку, это о человеке с тонкой душевной организацией, отдавшем приказ штурмовать школу с детьми в Беслане и травить газом заложников вместе с террористами на Дубровке.
Интересно, что Колесников потеряет раньше — работу или работодателя. Или может быть порадует нас еще своими остроумными репортажами из Гааги.
