Ах, какая "радость": лагерь в Гольяново ликвидирован... РИА "Новости" сообщает, что 234 человека переведены в центр содержания иностранных граждан, расположенный в поселке Северный.
Не откладывая дела в долгий ящик, позвонила человеку, который провел в камере этого центра больше месяца. Предлагаю вашему вниманию его рассказ о том, что представляет из себя лагерь в Северном.
"Корпуса Центра похожи на здания бывшей тюрьмы. На этаже каждого корпуса примерно 60 человек. В камере, в которой я содержался, стояло три койки. Камеры запираются все время, кроме вывода на прогулку. Охрана — менты и они относятся к людям в камерах как может относится к ним мент.
В ужасном состоянии — карантинная камера. В ней содержат несколько дней до распределения по камерам. Она в жутком состоянии. Я там провел двое суток. Полное отсутствие гигиены: страшный туалет. Когда приносят еду, то часто не дают ложек. Одновременно окло 35 человек. Не хватает спальных мест. Лежали по двое на койке, или вчетвером — на сдвинутых вместе двух койках. Ничего не выдавали: ни постелей, ни ложек, ни мыла. Туалет внутри камеры. Я провел в ней двое суток. За это время выводили только для взятия отпечатков пальцев. Некоторые провели по 4 и даже 5 дней в таких условиях. Национальный состав камеры был разнообразным: грузины, армяне, молдаване, несколько украинцев, что было исключением. Все люди были работоспособного возраста: молодые мужчины от 30 до 40 лет.
Потом перевели в камеру на троих. Туалет-вода есть. Стол общий. Главное нарушение — абсолютно тюремный распорядок. Никакой логики в этом нет: эти люди — не преступники, их собрали только для депортации. Тем не менее, каждая камера запирается. Прогулка каждый день, по этажам. Она длилась ровно час. Под контролем охранников. Душ — раз в неделю. Мыло выдавалось.
В отличие от тюрем, не понятно вообще чем регламентируется режим депортационных учреждений. Сначала мне давали возможность встреч, но вскоре они были запрещены. Неожиданно и без объяснений. Возможно, это отсутствие правил вызвано тем, что контингент данных учреждений не знает, что такое их права. А также депортируемыми мало кто интересуется в стране, которая их высылает. Там были люди, которые содержались там от 8 месяцев до года. Они уже сами хотели, чтобы их отправили на родину. Кажется, это было связано с некоей коррупционной составляющей. Возможно, администрация ждала появления их родственников с некой премией. Выпустить их уже было нельзя: все эти люди были с приговорами судов о депортации. Тем не менее, их депортация искуственно задерживалась. Объяснялось это тем, что, якобы, администрация должна была получить некие бумаги из страны происхождения. Такие проблемы, в основном, касались выходцев Средней Азии и Кавказа. Посольства этих стран также не выказывали особого интерес к этим людям: они писали в посольства прошения о предоставлении консульских услуг, но за месяц, пока я там находился, никого из них не посетили.
Так как Северный все-таки не тюрьма, то там все-таки разрешают лежать днем в камере. Двор для прогулки очень большой. Но за людьми постоянно наблюдает охрана. Телефон по которому можно позвонить находится в кабинете начальника. Для того, чтобы позвонить, надо написать заявление. Время звонка ограничено. Разговор, естественно, в присутствии охраны. Еда — три раза в день. Качество отвратительное. Похлебки, макароны, чай — ничего из этого есть нельзя. Спасение только в передачах с воли. Но это счастье тех, у кого есть кому передавать.
На территории есть врач, даже несколько. Они проверяют всех при поступлении. Так как у меня были проблемы со здоровьем, мне пришлось к ним обратиться. Давали по одной таблетке.
Со мной в камере был армянин: работал и грузчиком в супермаркете и строителем. Украинец был бригадиром на стройке. Киргиз таксовал. Вылавливали их по-разному. Однако, они все сходились во мнении, что причина была в том, что УФСМ не совсем верно оформляли их разрешения на работу. Они, по их словам, делали это сознательно и в кооперации с полицией, которые знали и где живут люди, и где они работают. Менты также примерно знают дни зарплат. Когда люди выскакивают в магазины, вокруг них уже кружат менты, которые там их и ловят. Но люди могут попасться где угодно. В основном, люди откупались. Людей забирали, если у кого-то не хватало денег для откупа, или у полицейских были отдельные разнарядки на отлов на этот конкретный день. Кроме того, эти люди не знают своих прав. А если они бы и знали их, то все равно они не знают, как их защитить. Это — простые люди, которые привыкли только работать. Они часто просто не могут объяснить свою ситуацию, потому что не очень хорошо владеют русским, даже если их документы в порядке. Многие очень надеялись на скорейшую депортацию, чтобы побыстрее вернуться обратно на заработки.
Если предположить, что в Северном ничего не поменялось, то одномоментное появление там примерно двух с половиной сотен людей означает, что им там будет хреново. Без поддержки с воли, они наверняка выйдут оттуда больными. Одна нехватка мест в камерах и отсутствие средств гигиены может привести к проблемам со здоровьем.
Если людей перевели из лагеря в Гольяново в Северный, то единственный плюс для них — это то, что крыша над головой не брезентовая. Они будут подвержены пытке неопределенностью: им вполне могут говорить, что "самолеты на Ташкент не летают".
Процесс депортации должен контролироваться посольствами этих стран, но сама администрация не заинтересована, чтобы к ним кто-то приезжал. У них слишком много своих «шашней»: они ждут приезда родстенников, с которыми ведут переговоры. Внимания к депортируемым в Северном будет гораздо меньше, так как до поселка гораздо труднее добраться.
Там нужно все менять: от унитазов до администрации и распорядка. Людей там при желании можно держать десятками лет и никто этого не заметит. Там ничего не происходит. Там ничего нет. Это — зона вне действия инструкций, правил и регламентов. Даже если они есть, они не известны. Не понятен статус таких учреждений: это — место лишения свободы, место ограничения в свободе? Отсутствие правил дает возможность администрации все толковать в свою пользу.
! Орфография и стилистика автора сохранены
