Существует договорно—правовая концепция происхождения государства: собрались граждане и учредили законы; и должности для наблюдения за их исполнением.
Типа, пусть будет князь — гарант, его дружина — администрация. И начал князь со своей дружиной судить и законодательствовать. В интересах избравшего его общества, так сказать.
Смешно.
Проблема в том, что на базе этой теории выстроена все остальные либерально-демократические политические идеи.
Отсюда же — крайний политический волюнтаризм. Типа, как захотим, так и сделаем.
Дело простое — поменять плохого правителя на хорошего, плохую элиту на хорошую.
Предполагается, что заслуженных кандидатов на эти роли — полно. От кухарки до политиков-неудачников.
На самом деле, все, конечно, не так.
И народ никогда не собирался для учреждения государства, ни буквально, ни фигурально.
И элита существует не потому, что ее призвал и выдвинул народ.
Скорее, все ровно наоборот.
Государство и его народ, гражданское общество, существуют потому, что этого добилась элита.
Элита — это движущая сила развития социума.
Движут элитой отнюдь не общие интересы, в элиту всегда попадают люди, которым всего мало: мало власти, мало денег, мало имущества, мало знаний — всего мало.
Поменять социальную верхушку без деградации общественных структур и отношений нельзя.
Достаточно вспомнить большевистскую революцию, как крайний вариант. И революцию начала 90-х, как более мягкий.
Первая стадия процесса подобных социальных преобразований — отъем всего у старой элиты и ее уничтожение; вторая стадия — выработка принципов распределения отобранного внутри новой элиты; третий период — борьба за то, чтобы обезопасить элиту от внутренних и внешних врагов.
В последнем есть определенная надежда для граждан.
Элиты обычно приходят к пониманию — если они хотят сохранить себя и свое государство, им нужно находить общий язык не с пассивным большинством, а с активным меньшинством.
Именно из этого меньшинства пополняется элита, а значит, должны быть открыты такие возможности.
Именно это меньшинство способно выработать и предложить пассивному большинству граждан альтернативные идеи.
Например, достаточно бредовую с точки зрения познавательной, но оказавшуюся весьма востребованной в социуме идею договорно-правового государства и права народа на восстание и свержение власти.
Так или иначе, в современном либерально-демократическом обществе должно соблюдаться несколько правил:
1) элита должна быть открыта для входа активным людям;
2) элита должна уметь объяснить гражданам, почему они должны ее терпеть;
3) элита должна выработать нормальные механизмы внутренней конкуренции и взаимодействия с гражданским обществом для того, чтобы соблюдались первые два правила.
Конечно, либерально-демократическое государство — это не единственный вариант государственного устроения. Однако это единственный современный вариант.
Государство, которое отвергает либерально-демократические ценности и формы, оказывается в конечном итоге не в состоянии выдержать конкуренцию с более прогрессивными государствами.
Это произошло с СССР. Думаю, скорая политическая революция в Китае окончательно докажет, что либо государство развивается и перестраивается на либерально-демократическом фундаменте, либо оно стагнирует и деградирует.
Вопрос о том, достаточно ли умна наша современная, постперестроечная элита, решается сейчас.
Если она выполнит эти три условия: открыть доступ в свои ряды суперактивным людям; выработать объяснительную идею, почему она общественно необходима (именно отсюда постоянно исходит запрос на цельную и адекватную идеологию); разработать и принять нормальные (не обязательно честные и справедливые, кстати) механизмы, позволяющие поддерживать обратную связь с гражданским обществом вообще, и его наиболее активной и современной частью, в частности, — то останется.
Пока правящей элите бросало вызов исторически слабенькое, раздробленное, эклектичное, потерянное поколение, настоящими лидерами которого не смогли стать ни Удальцов, ни Навальный. Не сумев возглавить свое поколение, как они могли сформулировать социальную альтернативу для всей страны?
Но со следующего года начнется период активности нового социального поколения. И это поколение в перспективе сильнее нынешнего доминантного поколения Путина.
Нынешние идейные и социальные битвы могут показаться элите смешными и игрушечными.
Но только в том случае, если она продолжит политику противодействия всему новому и ориентации на пассивные массы в противовес активистам нового социального поколения, идущего на смену.
Потому что решают не массы, решает активное меньшинство. И если оно не находит себе места в существующей элите, оно выстраивает новую, параллельную. А потом свергает старую и все равно занимает доминирующие позиции в обществе.
Как и положено активному меньшинству, если оно представляет новое доминантное социальное поколение.
Из-за возвращения Путина революции не произошло. И уже не произойдет. А вот из-за этого — может.
Но в этом не будет никакой исторической необходимости. Такая революция будет только свидетельством глупости и косности нынешней элиты.
! Орфография и стилистика автора сохранены
