Автор оппозиционного блога "Пeрзидент Роисси", пиарщик Арсений Бобровский работал на "Лигу Безопасного Интернета". Подробности контракта и детали из жизни PR в России он рассказал в социальных сетях.
"У нас нет и никогда не было Лиги Безопасного Интернета", — сообщил Дмитрий Песков.
Я не завидую чувакам из Лиги, которым сейчас звонят и спрашивают: "А правда, что ваш пресс-секретарь ведет богомерзкий микробложек?"
1. Я ненастоящий сварщик. В том смысле, что я никогда не был пресс-секретарем Лиги и не был ее сотрудником. Я работал с Лигой как субподрячик. Три месяца. И даже не с Лигой, а Маршал Кэпитал Партнерс. И это была работа по контракту, который был заключен еще до того, как я завел Кермлин.
2. Мне пришлось два раза дать комментарии, которые готовились для Константина Малофеева. Первый он не смог прокомментировать, потому что смотрел в Португалии матч Спартака, а второй еще почему-то, не помню уже.
3. Мне пеняют, что я начал работать с Лигой уже после того, как создал Кермлин. Это правда. Но с Маршалом (а работа с Лигой была элементом работы на Маршал) я начал работать в январе 2010 года, за полгода до создания Кермлина. И продолжал, потому какое-то время не видел в этом ничего страшного.
4. В России так бывает. Ты начинаешь работать с инвестиционном фондом. У которого кривые-косые, но на первый взгляд нормальные сделки. Взяли деньги у французских инвесторов, вложили в молочный завод, который да — испытывает финансовые трудности, но кто их после кризиса не испытывает. Параллельно глава фонда работает независимым директором Ростелекома. Но это, вроде бы, только плюс. Я, конечно, понимал, что работаю не с ангелами. Но это были не распильщики и не чуваки, которые хотят закрыть интернет. Они нанимали меня продвигать их сделки в бизнес-СМИ, вроде Коммерсанта и Ведомостей, и писать колонки. То есть, чтобы про фонд кто-то знал.
5. И тут внезапно ваш заказчик каким-то магическим образом из независимого директора превращается во владельца 7% акций Ростелекома. Если бы это была Америка, Малофеева в тот же день закрыли бы за инсайд. И мне бы не пришлось писать этот пост. Но Кермлина тогда бы тоже не было.
6. Я продолжал писать колонки в рамках своего копеечного контракта с Маршалом, потому что в этот момент в кабинет Малофеева выстроилась очередь из "маститых пиарщиков", которых ему начали рекомендовать со всех сторон — из Минсвязи, Ростелекома и т.д.. Они предлагали улучшить его имидж с помощью платных статей в МК и "блоков" в Ведомостях и Коммерсанте. В это время Ведомости технично, несколькими материалами уничтожили имидж Малофеева как инвестора и закрепили за ним имидж чувака, который вместе с министром попилил госкомпанию. Уже тогда было ясно, что рано или поздно ему придется или сесть или лечь (под кого-то вроде Ротенберга). К слову, Коммерсантъ многозначительно молчал, потому что Усманов в тот момент вел переговоры с Ростелекомом. Уже тогда мне стало ясно, что "Коммерсанту" п-ц и в стране осталась одна более-менее объективная газета.
7. Малофеев придумал Лигу Безопасного Интернета. Скорее всего, чтобы создать какой-то позитивный поток новостей, чтобы по поиску вываливались не только расследования Ведомостей.
8. Мне предложили вести этот проект, но я сказал, что никогда не занимался общественными организациями и деликатно порекомендовал агентство "Коммуникатор" Виктора Майклсона. Виктор взял этот проект, а я на два месяца забыл про Лигу.
9. К сожалению, Коммуникатор не смог сработать профессионально. Они просто созвали огромную пресс-конференцию в Интерфаксе, посадили за стол неподготовленных Щеголева и Астахова и дали им рассказывать все, что те хотели. Естественно, на таких спикеров привалило около 100 журналистов, треть из которых бодро отписались, что в рунете вводится цензура.
10. В Лиге схватились за голову. Две недели не общались ни с Коммуникатором, ни с кем. Вместо позитивного потока о борьбе с очевидным злом (детской порнографией), Малофеев получил еще одну порцию кала. Даже от абсолютно прокремлевских чуваков, вроде Кононенко.
11. После этого PR-директор Маршала пришла ко мне и сказала: "Я знаю, что ты можешь нам помочь, просто не хочешь". Я никогда не скрывал, что у меня оппозиционные взгляды и вообще на каждой встрече троллил тетеньку тем, как Малофеев лихо попилил Ростелеком.
12. Здесь начинается серая зона моей совести. В этот момент я задал несколько вопросов, ответы на которые знал. Также как и знал, что мне соврут. Совесть боролась с профессиональными амбициями. В сухом остатке ясно, что я более амбициозный, чем совестливый.
13. Кризисный PR — это самый интересный тип проектов. Он плыл мне в руки и я не смог отказаться. Дело было даже не в деньгах. Я могу обнародовать сумму контракта. Моему агентству платили 330 тыс. руб. в месяц. Для рынка PR — это ниже среднего. Тот же Коммуникатор до меня работал за в два с чем-то раза большие деньги. В каком-нибудь "Апостоле" младший помощник старшего Васи, наверное, не поднимет зад со стула за такие деньги, а я спас две компании, одна из которых этого, на самом деле, этого заслуживала.
14. Вопросы, которые я задал:
a. "Правда ли, что вы будете заниматься только борьбой с детской порнографией, а все слова про борьбу с "экстремистским и другим противоправным контентом" — просто глупость, которую сморозили Щеголев или Астахов?".
b. "Ни о каком введении цензуры речи не идет?" Это был важный вопрос, потому что ровно в этот момент происходили твиттер-революции в арабском мире.
Я задавал их не столько с идеологической, сколько с профессиональной точки зрения. Потому что Лиге, которая вводит цензуру, не поможет ни один пиарщик. Разве что Песков, который заявит: "У нас нет и никогда не было Лиги Безопасного Интернета".
Я знал, что мне врут, но умыл руки. Я отдаю себе отчет, что очистился лишь формально и пошел на сделку с совестью.
15. Но мне хотелось сделать этот проект. Потому что только такие проекты по-настоящему показывают, чего ты стоишь как профессионал.
16. И тогда я предложил Лиге решение. В тот момент такие же дикие проблемы, как у Лиги, были у Вконтакте. Представители интернет-отрасли писали гневные коллективные письма, которые публиковались в Ведомостях. Православные чекисты в самых высоких кабинетах обсуждали: "Мой сын (внук) сидит там целыми днями и смотрит эту порнуху. Давайте закроем их нах". Офис Вконтакте в Доме Зингера осаждала полубоевая православная организация "Народный собор".
17. Я понял, что этим ребятам нужно просто взаимно аннигилироваться в информационном поле. Я нашел через знакомых телефон пресс-секретаря Вконтакте Цыплухина, позвонил ему и представился "Лигой Безопасного Интернета". "О, я как раз сам хотел позвонить вам", — сказал Цыплухин.
18. На следующий день мы встретились в кафе. Владислав Цыплухин и Вика Дайнеко с одной стороны и мы с Денисом Давыдовым, исполнительным директором Лиги, с другой.
19. Владислав очень сильно нервничал, когда говорил об их проблемах с общественным мнением и, главное, с православными активистами. И буквально потирал потеющие ладони. "Понимаешь, Дуров ездит на работу на метро и когда идет к офису, боится, что они его там линчуют. Он хочет нанять ОМОН, чтобы разогнать их, но я говорю "не надо". Мне обязательно нужно что-то придумать в ближайшее время, чтобы решить эту проблему".
20. "Мы все решим. Вам надо подписать меморандум с Лигой, что вместе вы боретесь с детской порнографией в вашей социальной сети. И что вы дадите доступ кибердружинникам к этому контенту. Вас перестанут критиковать за то, что вы закрываете глаза на порнуху, а Лига докажет, что занимается именно борьбой с детской порнографией, а не введением цензуры".
21. Мы выпустили пресс-релиз о том, что к концу года Лига поможет Вконтакте избавиться от детской порнографии. И от них обоих, действительно, на полгода отстали.
22. Как профессионалу мне совершенно не стыдно. Я сделал свою работу очень хорошо и свалил обратно — заниматься бизнес-пиаром Маршала, передав через пару месяцев работу над аккаунтом своему сотруднику.
23. Я должен признать: спокойные полгода дали Лиге возможность без всякого прессинга разработать тот самый закон о черных списках. Если бы не я, Лигу могли бы заклевать раньше. Но к тому моменту, когда все спохватились, документу был дан ход.
24. Здесь я столкнулся с классической проблемой "все хорошие против всех плохих". Если вы, например, стоматолог и к вам с острым кариесом пришел Игорь Сечин. Что делать? Вылечить его? Отказаться лечить? Или затолкать ему вместо пломбы Полоний-210? Я выбрал лечить. Предварительно спросив, не будет ли он есть этими зубами младенцев, и получив ответ: "конечно же, нет".
Если кто-то считал меня светлым рыцарем на белом коте, ребята, простите, что расстроил вас. Я — обычный человек. Я никуда не баллотировался. Отказался выдвигаться даже в КС. Я — не чиновник. У меня нет доступа у аппарату принуждения и финансовым потокам, чтобы заботиться о кристально чистой репутаций. Я никого не заставлял читать свой блог и колонки, которые написаны искренне и полностью соответствуют моим взглядам. Но я не родился микроблоггером. У меня есть бэкграунд, который понравится далеко не всем. Все, что я пишу, сформировано этим бэкграундом. В том числе работой на м-ков и, что главнее, работой с системой (внутри я, к счастью, никогда не был), которая превращает людей в м-ков.
К сожалению, я получал деньги за работу на Маршал, РФПИ и другие сомнительные компании. Но это были деньги, которые я брал именно за работу.
Я видел пост Тони Самсоновой о том, что после встречи со мной она плохо спит. Но, Тоня, ты пишешь, что надо любить себя, а не деньги. Может быть, тогда надо перестать работать на Эхе, которое финансируется Газпромом, а его главред Венедиктов пьет виски с Громовым — чуваком, который занимается цензурированием СМИ в России. Как тебе спится после встреч с Венедиктовым? И на Дожде тоже не надо работать.
Сообщаю тебе последние новости: поиски кристально чистых денег в России уже прекращены из-за бессмысленности.
Проблема нашей страны в том, что есть чувак, который засел в Кремле. Довольно давно. И подмял под себя с помощью силового ресурса все: деньги, силовые структуры и 99% медиа. Причем подминает и оставшийся 1%. Уже уничтожен Коммерсантъ, не сомневайтесь, что проблемы будут и у островков вроде New Times.
Чувак просто получает удовольствие от того, что он распределяет и контролирует все — денежные потоки, ресурсы и привилегии. И в итоге ты возьмешь деньги или у Путина (Сечина, Костина, Кудрина) или у тех, кто взял деньги у Костина, Сечина, Кудрина — вниз по вертикали. Есть исключения, вроде Яндекса, но все не могут устроиться работать в Яндекс. К тому же, насколько я понимаю, и у Яндекса из-за оппозиционности того же Сегаловича могут быть проблемы.
Меня эта система бесит. Я не хочу ходить в кабинеты этих бюрократических структур и высиживать там. Я хочу разрушить вертикаль. Сделать систему более плоской. Я так устроен, что меня тошнит от иерархий. Тем более от тех, который созданы лишь для того, чтобы тешить чьи-то комплексы. Развитый мир давно стал намного более плоским, а мы зачем-то идем в обратном направлении. То есть понятно зачем — чтобы Вова Путин смотрел вниз и восхищался, какому огромному количеству людей он может какать на голову.
Но виноваты в этом те, кто с это системой соглашается.
И напоследок. Если вы ждете безупречного героя, который спустится с вертолета и поведет вас в безупречное будущее — этого никогда не произойдет. Безупречные люди бывают только в пресс-релизах Единой России и администрации президента. Даже в сказках их нет.
Последний раз нам такого "спасителя" спустили в 1999 году и теперь вы все изнываете от ненависти к нему.
Не надо постоянно пытаться делить мир на чужих и своих. На белоленточников и нашистов. На "болотную" и "поклоную". На "креативный класс" и "анчоусов". Примитивные классификации — они от нежелания заставить свой мозг работать. Не надо слепо делать из людей святых (даже из Чулпан Хаматовой) и бесов. У всех есть темные и белые пятна. Но мы же не принцессы — падать от этого в обморок.
Мой камингаут — и так довольно смелый шаг для меня. Потому что я себя особо смелым не считаю. Естественно, я знал, что меня будут тыкать мордой в эту Лигу. И вполне заслуженно. Более того, я прекрасно осознаю, что многие компании никогда не будут работать со мной в качестве пиарщика и уже никогда не заработаю даже просто приличных денег. Да и пох. Зато я получаю огромное удовольствие от того, что смогу писать для GQ и Forbes то, что думаю и это, на самом деле, для меня намного ценнее денег.
! Орфография и стилистика автора сохранены
