Подводя политические итоги года, рискну назвать его переломным. Речь идет о трендах в массовом сознании: российские граждане определенно разочаровались в партии власти "Единая Россия", и постепенно их скепсис также распространяется на Владимира Путина и Дмитрия Медведева. В 2010 году тандем окончательно разделил сферы влияния — в то время как "национальный лидер" апеллирует к наиболее консервативным и необразованным слоям общества, функция формального главы государства — вызывать симпатии хорошо информированного и динамичного меньшинства, ориентированного на глобальную интеграцию.
Эта миссия Медведева на наших глазах проваливается: даже такой впечатляющий (несмотря на затянувшееся ожидание) ход, как увольнение Юрия Лужкова, не изменил общую картину. Жалкая концовка истории с Химкинским лесом, безнадежная ситуация с расследованием покушения на журналиста Кашина, отсутствие внятной реакции на события на Манежной площади, наконец, позорное поздравление белорусского диктатора с "победой" на выборах —
Дмитрий Медведев совершил уже целый ряд действий, недопустимых для политика, рассчитывающего на поддержку российских граждан, ориентированных на европейские ценности.
И, наконец, 27 декабря, состоялся последний и главный тест для "либерала" Медведева. Никаких неожиданностей: Хамовнический суд начал свое историческое заседание с утверждения виновности Михаила Ходорковского и Платона Лебедева. Все красивые слова про неприемлемость давления на суд со стороны "иных должностных лиц", разумеется, оказались словами. Если у кого-то еще оставались иллюзии, теперь уже для них нет никаких поводов.
Но дело не только и не столько в разочаровании Медведевым. В стране меняются представления о формах протеста. Люди начинают осознавать: в условиях роста авторитаризма социальный протест не имеет смысла, если он не сопровождается политическими требованиями. Калининградские митинги в начале года, весенняя волна выступлений коммунистов под лозунгами отставки правительства, неизменно
растущая активность участников акций "Стратегии-31", высокая привлекательность антипутинских лозунгов — все это свидетельствует о смене тренда.
Шок от летних пожаров и от повсеместного "кущевского" беспредела не компенсировать никакими "рейтингами". Тут уместно вспомнить о показательном видеосюжете из Нижегородской области, где разгневанные погорельцы в лицо кричат растерянному "национальному лидеру" о своих претензиях к власти.
Дистанцирование от политических требований неизбежно ведет в тупик. Напротив, когда необходимость выдвижения и отстаивания политических требований станет очевидной для всех, включая профсоюзы, экологов, военных ветеранов и футбольных болельщиков, власть дрогнет. Важно, чтобы в этот момент ей противостояли не разрозненные массы людей.
К сожалению, пока широкого общественного диалога в стране не происходит. Главные причины — взаимное недоверие между различными общественными группами, личные амбиции и недостаток культуры поиска компромисса в оппозиционной среде и, разумеется, целенаправленная раскольническая работа прокремлевских структур.
Тем не менее всеобщей политизации власть способствует сама — поскольку фиксирует, что любой вопрос, затрагивающий те или иные интересы чиновников, — это вопрос политический. Сплошь и рядом мы видим бездарное управление и некомпетентность, злоупотребления и даже очевидные преступления, которые сходят с рук только потому, что их совершают под вывеской "Единой России". Это становится слишком заметным, и
понимание того, что именно путинское "ЕдРо" является главным источником беспредела в стране, проникает в массовое сознание.
В условиях очевидного снижения уровня общественной поддержки сохранение путинской коррупционно-бандитской вертикали власти требует продолжать закручивать гайки, не считаясь с возможными последствиями.
Ужесточение авторитарного режима — вполне логичная фаза его развития, и для России не исключение. Как я уже отмечал в своих статьях, устойчивость путинской вертикали — это результат не только социальной апатии общества и хорошо организованной целенаправленной пропаганды, но и создания с помощью видных представителей доморощенного либерализма иллюзии устойчивой экономики, позволяющей, до известной степени, разумно управлять государственными финансами, компенсируя вопиющее невежество алчных силовиков и чиновников.
В этом плане показательны многочисленные высказывания Евгения Ясина, человека, которого после ухода Гайдара можно вполне считать столпом российского либерального фундаментализма. В своем блоге на "Эхе Москвы" он довольно откровенно излагает взгляды просвещенной части российской элиты на положение дел в стране: "Если хотите — создание демократической России — это та задача, которая была отложена в 92-м году ради радикальных экономических реформ. Но теперь, когда основные реформы уже сделаны, и мы имеем рыночную экономику, дальнейшее ее развитие возможно только при демократии". Это исключительно ценное признание, фиксирующее, что
демократическое обустройство России вообще не рассматривалось Гайдаром и Чубайсом как необходимое для рыночной экономики условие.
Немаловажно и то, что именно сейчас, в 2010 году, Ясин говорит об успешном завершении рыночных реформ. Хочется тогда понять, как представляют себе апологеты "российского либерализма" рынок и рыночную экономику. Отсутствие гарантий частной собственности? Чиновничий беспредел? Отсутствие независимого суда? Запредельный уровень коррупции? Или то, что большинство студентов из возглавляемой Евгением Григорьевичем ГУ ВШЭ желают работать в "Газпроме" и администрации президента. Вот тот результат в экономике, который, с точки зрения Ясина, сегодня считается вполне приемлемым. Именно на этот результат работали те люди, которые продолжают называть себя российскими либералами, полностью дискредитируя идеи рыночной экономики и либеральной демократии.
Разговоры о демократии стали актуальными, потому что партия "сторонников просвещенного путинизма с человеческим лицом" прекрасно осознает, что
при путинских эксцессах система становится неустойчивой, но тем не менее не выказывают никакого желания провести коренные преобразования.
Предел желаний — возвращение в благословенный 2002 год, смягчение авторитарной формы правления при сохранении механизма несменяемости верховной власти олигархических групп, которые должны решать вопрос об этой власти между собой. Сейчас случился явный перекос в сторону одной из групп — путинской. И это вызывает у системных российских либералов реакцию отторжения, потому что перестал работать олигархический консенсус.
Я не раз писал, что осенью 1993 года роковой ельцинский указ 1400 снова загнал нашу страну в колею авторитарного развития. Хотя сейчас становится ясно, что способ проведения "великих гайдаровских реформ" уже нес в себе ростки авторитаризма, который должен был неизбежно потребоваться для защиты интересов оформлявшейся тогда олигархии. И либеральная прослойка, вышедшая из рядов так называемого "правительства камикадзе" — на самом деле органичная часть ельцинско-путинского режима. Именно они являются его инженерами-проектировщиками, именно они создавали и пестовали эту конструкцию.
Любая попытка деления путинского окружения на либералов и силовиков игнорирует тот факт, что они работают слаженно, или, в соответствии с политической модой, в тандеме. Афера "Байкалфинансгрупп" была осуществлена не столько Сечиным и Богданчиковым, сколько Кудриным и Игнатьевым. И в списках бенефициаров коррупционных чиновничьих схем встречаются вполне "либеральные" фамилии — Греф, Голикова, Христенко.
Молодые люди, которые оказались 11 декабря на Манежной площади, как раз выросли в эпоху экономических реформ, полностью изменивших уклад жизни населения нашей страны. Об этом поколении мечтали гайдаровские аколиты, утверждая, что не знающая совка молодежь, составит ядро будущей свободной России. Сегодня уже понятно, ядро какой именно политической силы составляет эта молодежь.
И это довольно естественный результат в современных российских условиях с неработающими социальными лифтами, с давящим ощущением безысходности для огромного количества российских граждан, полным отсутствием перспектив, вопиющей социальной дифференциацией, накладывающейся еще и на неизбежную конфессиональную и этническую смесь бывшей советской империи. Более питательного бульона для взращивания националистических настроений в обществе придумать нельзя.
В начале 90-х, когда новообразованное демократическое российское государство пыталось выбраться из трясины экономического и социального хаоса, многим казалось достаточно вероятным повторение сценария Веймарской Германии. При этом не принимался во внимание тот факт, что Веймарская республика исчезла не в результате безоговорочной победы Гитлера на выборах (нацисты никогда не набирали больше 38 процентов голосов), а в результате сговора олигархических и военных кругов с нацистами, которые рассматривались как естественный противовес левой угрозе.
Все заклинания о красно-коричневой угрозе в 90-х оказались несостоятельными. В тот исторический момент красно-коричневая коалиция была во многом результатом топорных действий ельцинского правительства. Зато
сейчас реальностью может стать комбинация черно-коричневых, причем коричневый цвет довольно быстро будет поглощаться черносотенными оттенками. И активная борьба власти с левыми этому способствует.
Небезынтересно отметить, что бессменный руководитель КПРФ Геннадий Зюганов, все эти годы последовательно выхолащивающий ресурсы оппозиции на левом фланге, начинал свою политическую деятельность в постсоветской России в рядах национал-патриотов. Многочисленные чистки, проведенные в КПРФ по инициативе Зюганова и завершившиеся тотальным разгромом Московской городской организации, привели к тому, что в руководстве этой партии стали доминировать националистические и клерикальные взгляды.
Мечты о российском Пиночете в ельцинскую эпоху будоражили сторонников радикальных экономических реформ. Вот только в российских реалиях генерал Пиночет почему-то приобретает черты подполковника Путина или полковника Квачкова.
И также очевидно, что власть, для которой с 1995 года угроза красного реванша стала доминирующей в сознании, поощряет развитие ультраправых группировок. А действия левых и леворадикальных групп вызывают жестокую реакцию милиции, хотя в них нет даже намеков на возможность применения насилия. Нургалиевское тыкание пальцем в левых, которые, по его мнению, устроили беспорядки на Манежной, вполне может быть связано с его непрофессионализмом, но скорее все-таки с четким стереотипом, что угроза существующему в России порядку исходит всегда от них.
Ультраправые обычно не посягают на частную собственность, а олигархический режим больше всего боится лозунгов социальной справедливости. И реакция режима на события на Манежной площади связана не с отторжением самого процесса, а с необходимостью контролировать такие потенциальные эксцессы, как казус Квачкова. При том, что тексты "Народного ополчения имени Минина и Пожарского", в которых содержатся открытые призывы к свержению существующей власти, появились уже больше года назад. Понятно, что Лимонову за каждую строчку этого текста дали бы 10 лет без права переписки. Квачкову до недавнего времени это сходило с рук.
В условиях нарастающего социально-экономического кризиса власть будет рассматривать ресурс фашизации общества, в первую очередь молодежной части, как главный проект канализации протестных настроений. Из всех уродливых всходов, которые дали селигеровские посевы, сейчас начинает выкристаллизовываться уже более агрессивная идеологическая форма. В этом же ключе прозвучало высказывание Путина об ужесточении вплоть до уголовной ответственности правил регистрации иногородних. Не иностранцев, а именно граждан России. Можно вспомнить в очередной раз Конституцию России, о которую уже давно вытирает ноги путинский ОМОН. Но
власть уже отчетливо осознает, что в какой-то момент и ОМОНа может не хватить.
Здоровое общество подразумевает приемлемые пропорции в шкале социальной дифференциации, а власть, сознательно воспроизводящая нищету и безысходность, неизбежно становится фашистской.
В упомянутой ранее статье я писал почти 3 года назад: "Сегодня мы должны призвать и тех, кто еще питает какие-то иллюзии относительно нынешнего режима, и тех, кто уже никаких иллюзий не питает, открыто и честно заявить о его губительности для нашей страны. Мы уже не имеем право делать вид, что нынешнюю российскую власть можно гуманизировать путем "малых дел". Если не остановить рост этого опасного организма сегодня, завтра он, продолжив свое развитие, неизбежно превратится в фашистского спрута. Логика истории неумолима".
Спасти нашу страну от реализации подобного катастрофического сценария может только выход из олигархического тупика — скорейший демонтаж ельцинско-путинского режима.
