"Что ты к людям пристала? Праздник у них", - вразумили меня коллеги. Схватилась за голову – надо же, как быстро уходит прошлое!
Конечно, было бы большим преувеличением сказать, что этот праздник входил в число горячо любимых народом. Но признаюсь, что в детстве я с удовольствием ходила с отцом на демонстрации. Всем участникам раздавали воздушные шарики, а по пути следования колонны бабушки продавали раскидайки и свистульки.
Позднее, в школьные и студенческие годы, ноябрьские демонстрации тоже были не повинностью, а поводом пройтись с друзьями, а потом продолжить разговор за чашкой кофе или другого, более крепкого напитка. Вокруг поднимались тучи идеологической пыли – торжественные заседания, речи партийных вождей, повышенные социалистические обязательства и непременные лозунги на красном кумаче. Но на рубеже 70-х годов прошлого века все это уже не воспринималось всерьез.
Это было время, когда считалось естественным иметь "одни слова для кухонь, другие – для улиц" и писать в школьных сочинениях (или говорить на собраниях) не то, что ты думаешь, а то, что надо написать или сказать. Никто не верил тому, что говорилось с высоких трибун, но в официальной обстановке все с той или иной степенью старания демонстрировали эту веру. Лицемерие общества граничило с шизофренией, но оно не считало себя больным и отторгало тех, кто не хотел "заражаться" правильным раздвоением личности.
(Тех, кто захочет мне возразить, я прошу честно ответить на два простых вопроса: сколько политических анекдотов они знали и рассказывали ли их в официальной обстановке). Степень – нет, не нелюбви — а равнодушия народа по отношению к своим партийным вождям стала очевидна в августе 1991 года, когда никто не вышел защищать обкомы и горкомы.
В общем, прошлое ушло…
…чтобы вернуться.
"Единую Россию" уже называют наследницей КПСС. Внешнее сходство очевидно, но стоит внимательней присмотреться, и отличия начинают бросаться в глаза. Основное из них состоит в том, что КПСС была идеологической партией. И как бы мы не относились к этой идеологии, надо признать, что вплоть до середины 60-х годов подавляющее большинство граждан, вступавших в партию, не только искренне верило в грядущее торжество идеалов коммунизма, но и было готово идти на любые жертвы ради того, чтобы приблизить светлое будущее. И сломить эту веру не могли даже сталинские лагеря – после ХХ съезда "комсомольские богини", прошедшие все круги ада, стремились вернуться в ряды КПСС. И не потому, что это давало какие-то дополнительные материальные блага, а потому, что они искренне надеялись, что их опыт принесет пользу партии и народу. К середине 70-х КПСС состарилась и одряхлела, но молодость у нее была боевая.
А вот "Единая Россия" сразу родилась со старческим маразмом. И понятно, почему: ее отцы-основатели не застали времена коммунистической молодости и копируют то, что помнят – то, что теперь называют "застоем" 70-х годов. У этой партии нет никакой идеологии… впрочем, придворные политологи утверждают, что так оно и должно быть и ни в одной стране выборы не являются "состязанием идеологий". В общем-то, так оно и есть, выборы — это состязание программ. Но, во-первых, у каждой из западных партий была своя "боевая молодость". А, во-вторых, программы у "Единой России" тоже нет – она идет на нынешние выборы с "планом Путина".
Недавно мой муж проявил редкостную жестокость. Он подошел к пикету с медвежьими эмблемами и попросил агитаторов подробно рассказать о пресловутом плане и о том, какую политику, в соответствии с ним, предполагается проводить, например, в сфере здравоохранения или образования. Агитаторы открывали и закрывали рты, судорожно пытаясь выдавить из себя что-нибудь, кроме общих слов. Вокруг скапливался народ, который тоже начинал что-то спрашивать. В общем, сцена была душераздирающая – ее прервало появление представительницы оппозиционной общественной организации, которая опознала мужа и сказала ему, что "стыдно мальчиков мучить"…
Что там наемные агитаторы! В официальной обстановке лидеры "Единой России" тоже не могут сказать ничего, кроме общих слов о "плане Путина". В неофициальной обстановке они вполне откровенно говорят, что рассказывать нечего, потому что плана никакого нет. А как человек, который сам не верит в то, что говорит, может заставить поверить других?
В этих условиях остаются два варианта. Либо – нам до предела "закрутят гайки", начнут репрессии, вернут Большой страх и силой заставят замолчать "несогласных". В общем-то, признаки этого уже есть: "бюджетники", которых заставляют вступать в "ЕР", увольняют, или угрожают уволить за неподчинение или, паче чаяния, за поддержку других партий, как правило, боятся назвать себя и свои школы, больницы, детские сады – потому что знают, что расправиться, лишив работы, можно с любым из них и никто не защитит: ни суд, ни прокурор, ни СМИ, ни общественное мнение.
Но есть и второй, более вероятный вариант: эта система неминуемо начнет рушиться, так же, как и прежняя, которую они копируют. Кстати, в том числе потому, что у "медведей" нет никакой идеологии, кроме страстной любви к президенту. Но ведь идеология обеспечивает целостность самой партии. А когда внутри партии никто ни во что не верит, а ее членов ничего не связывает между собой – они превращаются в единую команду пауков в одной банке.
Такая система не может существовать долго – она, по определению, неустойчива. И при первых же признаках трудностей "медведи" начнут разбегаться во все стороны. Во всяком случае, до своего 90-летия "ЕР" точно не доживет...
Вы можете оставить свои комментарии здесь
