"С пониманием отношусь к этому порыву людей защитить церковь от оскорблений, в том числе и в судебном порядке", — прокомментировал инициативу пресс-секретарь Московской патриархии священник Владимир Вигилянский.
Таким образом, определились две главные проблемы, которые волнуют церковь и православную общественность: высказывания Глазычева и Гинзбурга. Равно как наметились и пути их решения – обращение в христианнейшую прокуратуру.
"Если общество будет лишено нравственной оценки Церковью современной жизни, оно погрязнет в безнравственности, преступности", — говорится в заявлении Союза православных граждан касательно г-на Глазычева.
Надо сказать, что я бы действительно хотела услышать нравственные оценки церковью некоторых аспектов современной жизни (помимо высказываний г-на Глазычева).
Например, я бы хотела услышать – нравственно ли это, импортировать табак беспошлинно. И какие именно коммерческие интересы Господа требуют, чтобы патриархия раз за разом ходатайствовала за скандально известную далеко за пределами России предпринимательницу Гюльназ Сотникову, попутно главу "Российского благотворительного фонда примирения и согласия", которая неоднократно была уличена налоговыми органами в попытках ввезти в страну многомиллионную контрабанду.
Или вот, например, в Беслане прокуратура выступила с инициативой: построить храм на месте школы номер один. Чтобы физическое свидетельство совместного преступления террористов и спецслужб не мозолило глаза населению. Население тоже не против церкви – но рядом. Чтобы школа осталась как памятник сам по себе. Хотелось бы услышать от церкви. Надо строить храм на месте школы. Или рядом.
Или вот, например, православный банкир Сергей Веремеенко, опора церкви и светоч благочестия, хотел оттяпать на Истринском водохранилище дачный поселок "Екатерининские валы". То есть сам Веремеенко категорически отрицал свою причастность, но жители поселка, которых брали в оборот прокуратура, суд, милиция и СОБР, которым угрожали скопом и поодиночке, утверждали, что это Веремеенко, и даже показывали его нечаянно данное до скандала интервью, в котором православный банкир обещался построить на месте поселка яхт-клуб. Хотелось бы услышать от церкви нравственную оценку действий столпа благочестия.
Впрочем, не стоит ограничивать церковь оценками исключительно коммерческих интересов самой церкви и поступков православной общественности в лице г-на Веремеенко или бесланской прокуратуры.
Вот, например, сын министра обороны сбил 68-летнюю Светлану Беридзе. И мы, либералы, по этому поводу тут тявкаем. Хотелось бы услышать от церковных иерархов, совпадает ли их оценка ситуации с оценкой, данной самим министром обороны, который заявил, что его сыну был причинен тяжелый моральный и физический ущерб.
Я бы хотела услышать от церкви не общие слова о распаде общества, в котором непонятно кто виноват, — то ли подлые либералы, то ли растленное влияние Запада, то ли тухлые демократические ценности. Я бы хотела, чтобы с той же адресностью, с которой православная общественность взялась критиковать высказывания академика Гинзбурга, мне ответили на вопросы: когда милиция в городе Благовещенске в течение нескольких дней избивает несколько сот горожан – это способствует укреплению нравственных ценностей или нет?
Когда Михаила Ходорковского сажают в тюрьму и его собственность переходит фактически ко второму лицу в государстве, председателю Совета директоров компании "Роснефть" Игорю Сечину, — это способствует укреплению нравственных ценностей общества или нет?
Когда убивают Анну Политковскую и президент Путин в качестве надгробного слова говорит, что это была ничтожная журналистка, не пользовавшаяся влиянием, – это способствует укреплению нравственных ценностей или нет?
К сожалению, по всем этим вопросам, не таким, бесспорно, значительным, как высказывание академика Гинзбурга, церковь молчит.
Если вы посмотрите на великих проповедников, примером своим увлекавших народ, то вы заметите, что эти люди были, что называется, с активной гражданской позицией.
Савонарола обличал не общее падение нравов. А конкретно хозяев Флоренции. Мартин Лютер обвинял не злодеев вообще. А конкретно папский престол. Я уже не говорю о христианских мучениках, которые предпочитали быть сожраны львами, нежели принести божеские почести статуям тогдашних путиных.
Я вовсе не хочу сказать, что Лютер или христианские мученики были сильно озабочены этим бренным миром. Вовсе наоборот. Их вера была столь велика, а кесари и прокураторы столь преходящи, что они не понимали, как ради крошечных выгод этого мира, вроде привилегий на импорт тогдашнего табака или пожертвований со стороны тогдашних веремеенок, — можно жертвовать Богом, совестью и душой.
Они обличали корысть и подлость властей не с вовлеченностью демократа и революционера, а с простодушием ребенка.
Я не ведаю, существует ли Бог. Но для душ тех, для кого он существует, он способен творить чудеса. И, боюсь, по высказываниям наших иерархов относительно социальных проблем России можно судить не об отношении церкви к властям предержащим. А об их отношении к Богу.
