Весна 91 года. "Демократическая Россия", бывшая в ту пору реальной политической силой, принимает решение поддержать Бориса Ельцина (тогда – председателя Верховного Совета России) на президентских выборах. Альтернативы не было – действительно, не было, потому что претендент на этот пост должен был быть не просто популярной личность: ему нужен был опыт реальной управленческой работы. Но...
Вспоминаю нашу пикировку с Дмитрием Волкогоновым. "Мне смешно, когда Ельцина называют демократом", - заметил он. "Люди называют его так, потому что вы их в этом убедили", - ответила я. Вспоминаю наши яростные споры с Мариной Салье, убеждавшей меня, что "приукрасив" образ Ельцина, лидеры "ДР" были правы. Да, он не демократ, это – компромиссный кандидат, фигура переходного периода. Но выходить "на площадь" с такими аргументами недопустимо, в противном случае, одержать победу в первом туре Ельцин бы не смог. Народу нужна "прекрасная ясность". "Так пусть бы победил во втором, - кричала я. – Народу нужна правда, и неизвестно, сколь высокую цену придется заплатить за сегодняшнюю ложь". Очевидно, что лидеры "ДР" надеялись, что их организация станет "точкой опоры" для нового президента (необходимая оговорка: в ту пору многие из них еще были идеалистами, и стремились не приблизиться к власти, как к кормушке, а реально влиять на происходящее в стране во имя ее блага). Но эти надежды оказались тщетными.
Ельцин предпочел искать "точку опоры" среди коллег по обкомам КПСС. Но при этом демократы уже не могли от него "отречься" и продолжали поддерживать и в период непопулярных реформ, и в период ожесточенной борьбы с "красно-коричневым" Верховным Советом. О реформах можно спорить до бесконечности. Егор Гайдар неоднократно говорил, что отпуск цен был вынужденной мерой, потому что золотовалютные запасы государства были практически исчерпаны. Но, допустим, ваучерная приватизация вовсе не была необходимостью – тот же Верховный Совет настаивал на другом, более справедливом способе раздела государственной собственности. Если бы этот вариант был принят, то сегодня у нас было бы больше среднесостоятельных граждан и меньше олигархов. Но приватизация по Чубайсу показалась Ельцину более эффективной, и закон, принятый Верховным Советом, просто не стали выполнять.
Вообще, противостояние президента и депутатского корпуса – это отдельная тема. Разумеется, Руслан Хасбулатов не был демократом (хотя, стоит напомнить, что на его избрании настоял именно Борис Николаевич), и значительная часть из тех, кто заседал в Белом доме, не вызывала симпатий, и во многих случаях Совет действительно был тормозом, но... верховной власти, как и машине, необходимы тормоза. Знаменитый Указ №1400 их упразднял, и это было достаточно опасно, если учесть что лучших (демократических) тормозов у президента не было. Не менее опасным было то, что президент сознательно пошел на нарушение Конституции, которая не давала ему право на роспуск Совета. Тем не менее, значительная часть демократов вновь поддержала Ельцина...
...В сентябре 1993, после пресс-конференции Сергея Шахрая, обосновывавшего законность действий президента, я задержалась во временном пресс-центре и что-то такое ляпнула "не в тему": начальство смотрело на меня абсолютно круглыми недовольными глазами. Какой-то молодой человек, сотрудник ИТАР-ТАСС, вызвался мне оппонировать – так, споря, мы вышли на улицу, к метро. "Знаешь, - неожиданно заявил мой собеседник, - я и сам думаю так же, как и ты, но если я скажу об этом прилюдно, а тем паче – напишу, то просто вылечу с работы". Я вспоминаю этот эпизод всякий раз, когда слышу, что при Ельцине была свобода слова. Конечно, ее было значительно больше, чем сейчас, но в критические дни ведущие СМИ, особенно это касается телеканалов и информагенств, начинали петь в унисон. Впрочем, верно и то, что многие добровольно наступали на горло собственной песне – вначале из любви к Ельцину, потом из нелюбви к его врагам.
В конце 80-х – начале 90-х годов популярность Бориса Николаевича была чрезвычайно высока. Анекдот тех лет: на съезд врывается мужик с пулеметом. "Где Ельцин?" - кричит он. "Вот, вот", - наперебой подсказывают перепуганные депутаты. "Борис Николаевич, - просит стрелок, - пригнись, пожалуйста". Но тем болезненней стало разочарование тех, кто считал новую власть своей.
...В памяти всплывает картинка. Один из съездов народных депутатов России. Журналисты, томящиеся около пресс-центра, слышат внезапный шум и видят президента, который идет по направлению к ним. Ельцин очевидно пьян. "Я хочу поговорить с прессой", - повторяет он охране, тщетно пытающейся его удержать. Далее следует невнятная речь под стрекот телекамер – наших, и зарубежных, Ельцина все-таки уводят, мы возвращаемся в пресс-центр, и одна из журналисток, прижимая руки к покрасневшему лицу, шепчет: "Мне стыдно за своего президента". Потом я слышала эту фразу неоднократно, последний раз – накануне первой чеченской войны, когда спецкор "Невского времени" Максим Шабалин вернулся из Чечни аккурат к тому моменту, когда по телевизору показали выступление Ельцина, заявившего, что журналисты получают деньги от Дудаева. Потом стыд прошел – после начала чеченской войны уже никто из демократов не воспринимал Ельцина как своего президента.
А размежевание власти и народа началось еще раньше. Ельцин-президент не стал возобновлять борьбу с привилегиями, воспринимавшуюся как борьбу за социальную справедливость. Бюрократический аппарат разрастался, и те возможности, которые получили "слуги народа" и коммерсанты, приближенные к власти, не шли ни в какое сравнение с теми, которыми обладала прежняя номенклатура. При этом участники начинавшегося "пира" призывали народ "потерпеть" и "затянуть пояса", а многим было уже некуда затягивать. Тотальный дефицит первых месяцев ельцинского правления сменился показным изобилием после отпуска цен.
После развала Союза большинство предприятий остались без комплектующих и рынков сбыта и стали, население целых городов оставалось без работы... Доверие к власти таяло стремительно, и в этом смысле весьма показательны итоги первых выборов в Государственную думу. "Россия, ты одурела", - в сердцах воскликнул Юрий Карякин, узнав, что победу по партийным спискам одержала ЛДПР Жириновкого. Хотя, скорее, более правильна иная трактовка событий: народ просто показал фигу оторвавшейся от него власти. Но при этом понятие "демократия" оказалось полностью дискредитированным. (Много позже Гавриил Попов скажет: "Лучше бы мы остались в оппозиции, по крайней мере, сохранили бы лицо").
...Накануне вторых президентских выборов популярность Ельцина была минимальна. Но на сей раз к его услугам был весь административный ресурс и все телеканалы, и неограниченное финансирование. Политтехнологам удалось запугать население ужасами "возврата к коммунистическому прошлому": стоит сказать, что перед вторым туром даже часть демократов-правозащитников агитировала за Ельцина как за "меньшее из зол"...
В прошлом году, накануне 75-летия первого президента, "Левада-центр" провел опрос, показавший, что 70 процентов россиян считают, что в исторической перспективе эпоха Бориса Ельцина принесла России больше плохого, чем хорошего, и лишь 13 процентов придерживаются противоположного мнения. 55 – отрицательно относятся к Ельцину, 33 – нейтрально, и лишь 9 процентов – положительно. Наконец, 49 считают необходимым привлечь Ельцина к ответственности за незаконные действия и злоупотребления, допущенные им в годы пребывания у власти. Иногда складывается впечатление, что, с точки зрения большинства россиян, единственным правильным деянием Бориса Николаевича стал выбор преемника. Впрочем, возможно, при следующем президенте деяния нынешнего тоже будут решительно переоценены – недаром же Россию всегда называли страной с непредсказуемым прошлым...
Вы можете оставить свои комментарии здесь
