Почему я связал эти события? У двух преступлений одинаковы почерк - почерк, достаточно четко идентифицирующий ведомство, исполнившее акции. Кто может организовать слежку, а потом провести силовую акцию – в одном случае против поляков, явно находившихся под колпаком вполне конкретной российской спецслужбы, в другом – против деятеля организации, оппозиционной Кремлю и точно так же находящейся под контролем все той же службы?! Или же это были некие "любители", которые провели свою операцию под присмотром надзирающих оперативников?
Как это бывает, когда тебя бьют неизвестные профессионалы, автор этих строк знает не понаслышке. В первый раз на меня напали вечером 3 декабря 1997-го, встретив возле дома: трое крепких парней, спросив, как пройти на соседнюю улицу, атаковали с ходу и профессионально. Это был не грабеж: деньги и вещи нападавших не интересовали (а вот записную книжку из кармана изъяли, забрали и сумку с рабочими материалами). Отработав поставленную задачу выведения объекта из строя, товарищи удалились, сев в машину, которая ждала их рядом... Отгадка, думаю, проста: "объект" как раз тогда готовил очередную серию материалов об отечественных спецслужбах, тем паче, приближался 80-летний лубянский юбилей. Что ж, люди в штатском своего добились: сотрясение мозга, перелом носа, больничная койка – так что статьи не вышли. Позже узнал, что в те же дни аналогичные случаи произошли еще с несколькими журналистами Москвы и Питера, которые, по воле случая, тоже собирались публиковать материалы к предстоящему юбилею ЧК – ФСБ.
Второй раз парни в штатском меня встретили недавно – в ночь с 21 на 22 февраля уже этого года в подъезде моего собственного дома. Сценарий практически тот же: внезапное нападение, серия профессионально поставленных ударов, выводящих из строя, и отход нападавшего (или нападавших) к группе прикрытия. И в этот раз, как и в прошлый, нападение произошло во время подготовки публикации все о том же ведомстве – о ФСБ. Итог тот же: сотрясение мозга, вновь сломанный нос, полтора десятка швов, наложенных на раны, больничная койка. Намек вполне прозрачен: "Не надо лезть в щекотливые темы!" Милиция, естественно, придерживается версии нападения с целью ограбления, а от намеков на причастность коллег в штатском бежит, как черт от ладана...
Так что не приходится особо гадать, чей конкретно это почерк. В нашей стране есть только одна организация, одно ведомство, вполне конкретно заинтересованное в акциях устрашения тех, кто копается в "неудобных" для нынешней власти темах. Да и просто нет другой организации, чисто технически способной на проведение серии таких спецопераций.
Конечно, некие любители-дилетанты в теории могут однажды вечером встретить "объект", малость проучив его. Но на то они и дилетанты: либо не встретят, либо нарвутся не на того, либо перестараются. В любом случае акция будет выглядеть любительской. Когда же за дело берутся профессионалы политического сыска, пусть и маскирующиеся под грабителей-любителей, все выглядит иначе: фигуранта грамотно установят, столь же четко постараются выбрать время и место проведения "профилактической беседы" и вовремя выведут исполнителя с группой поддержки и прикрытия.
Собственно нападающий (как правило, "работать" кулаками будет один, другие будут лишь страховать – на всякий пожарный) в таких случаях, скорее всего, будет не опытным бойцом, а вроде как сдающим зачет или экзамен "курсантом", понятия не имеющим, кого и зачем он должен обработать. Ему скажут про "нехорошего человека", прикажут (только устно и в обтекаемой форме, хотя и недвусмысленно) сделать то-то и то-то, недвусмысленно оговорив желаемый результат – в одном случае, прикажут "слегка проучить", в другом – уложить на больничную койку. Так или иначе, степень желаемого урона обязательно укажут – дабы молодой боец не перестарался. А попутно – это для него еще и экзамен на умение четко исполнить приказ без всякой самодеятельности. Иногда (но не обязательно) исполнитель заодно еще должен что-нибудь прихватить у объекта: записную книжку, мобильный телефон или бумажник. Хотя бы потому, что это очень удобно для имитации ограбления. В случае, если пострадавший обратится в милицию, следователи будут железно стоять на версии налета гоп-стопника, напрочь отметая мысль о товарищах из смежного ведомства.
Такое совмещение учебных целей (натаскивание служивого молодняка) с реальными, "воспитательными", штука обычная. В таких "мелких" делах, когда надо проучить журналиста, сорвав попутно готовящиеся планируемые публикации, или "преподать урок" людям из оппозиционных организаций – тут товарищи с Лубянки стараются чаще использовать кадры именно начинающие. Хотя опытные товарищи в штатском все равно будут рядом – для контроля и подстраховки. А в итоге, хотя всем все и ясно, никаких явных следов участия Службы, кроме недвусмысленного результата.
