Окончание. Начало: Начало мирному демократическому транзиту Венгрии положило восстание 1956 года
Во второй половине 1980-х в Венгрии начали появляться некоммунистические организации. Первыми подняли голову правые консерваторы во главе с историком и писателем Золтаном Биро. Свою структуру, возникшую 27 сентября 1987-го, они назвали Венгерский демократический форум (ВДФ). В новую организацию вступили многие интеллектуалы страны.
Например, поэт и эссеист Шандор Чоори, начавший писать ещё во времена Ракоши. Его первые стихи сильно не понравились сталинистам. Журналист Иштван Цурка проявил себя в 1956-м, за что подвергся интернированию на полгода (в 1990-е Цурка честно признался, что в лагере для интернированных его завербовали чекисты, однако это не мешало ему быть идейным националистом). Организация создана в деревне Лакителек на юге Венгрии – это событие произошло в личном саду поэта и учителя Шандора Лежака. К ВДФ примкнул авторитетный архивист, учитель и библиотекарь Йожеф Анталл, сын хортистского министра-консерватора, в 1956-м возглавлявший революционный совет в своей школе. Нетрудно догадаться, что все вышеперечисленные в своих произведениях критиковали правящий режим.
ВДФ был чётко националистической и однозначно антикоммунистической организацией. Здесь уважали наследие Миклоша Хорти. Во многом ориентировались на "деревенский национализм" XIX века, противостоявший индустриальному урбанизму. Но совершенно иная историческая обстановка, национальный опыт пережитого исключали заносы в сегедизм. Консерваторы новых времён безоговорочно признавали демократию и права человека.
Акция венгерских демократов, 1989 год
Если ВДФ привлекал людей зрелых, то Альянс молодых демократов, как можно определить из названия, состоял из юных активистов. Тридцать семь студентов создали эту группу 30 марта 1988 года. Вряд ли представляя, что это будет тридцать лет спустя. Альянс, более известный под сокращённым венгерским названием Фидес, изначально основывался на воинствующем либертарианстве. И конечно, на особенно, по-молодому, яростном антикоммунизме.
В организацию принимали только тех, кому ещё не исполнилось 35 лет. Немудрено, что руководителями Фидеса на первых порах являлись 24-летний Габор Фодор и 22-летний Петер Молнар. Оба являлись юристами, причём Молнар специализировался на свободе слова, правах человека и защите окружающей среды. Аксакалом на их фоне смотрелся 28-летний социолог Ласло Кёвер (в скором будущем правительственный куратор спецслужб). Ярким энтузиастом Фидеса стал и 25-летний социолог Виктор Орбан, фанат польской "Солидарности".
Виктор Орбан, 1989 год
Молодых всегда тянет к радикализму. В отличие от умудрённых жизнью деревенщиков, студенты отвергали какие бы то ни было компромиссы с ВСРП.
Позже всех скооперировались либералы европейского стиля. На Первомай 1988-го они создали Сеть свободных инициатив. 13 ноября слабоуправляемая Сеть преобразовалась в Союз свободных демократов (ССД) с органами управления и официальными учредителями. Таковыми выступили Янош Киш, Мартон Тардош, Гашпар Миклош Тамаш и Миклош Харасти.
Наиболее харизматичным представителем этого крыла венгерской оппозиции являлся Киш. Видный философ-марксист критиковал партийную диктатуру слева, с социалистических позиций. Партия ему этого не простила, уволив в 1973-м с должности научного сотрудника Института философии Венгерской академии наук. В 1981-м, в разгар польских событий, он создал первый в Венгрии оппозиционный журнал "Говори".
Экономист Тардош ещё при Сталине окончил один из ленинградских вузов. Вернувшись на родину, занимался планированием. Как и многие мадьяры, он участвовал в революции, войдя в революционный комитет венгерского Госплана. За это его уволили, но не репрессировали. К моменту создания ССД это был довольно успешный финансист из Института экономики Венгерской академии наук.
Тамаш, подобно Кишу, был леворадикальным философом. В силу своего анархо-синдикализма он всегда критически воспринимал окружающую действительность. Таким он остаётся до сих пор.
Писатель и журналист Харасти помогал Кишу издавать "Говори". Кстати, он тоже изучал философию, так что, как видим, в ССД собрались думающие люди. Может быть, даже чересчур думающие. Но такие тоже нужны, особенно в переломную эпоху.
В мае 1988-го Кадару исполнилось 76 лет. Соратники мягко и ненавязчиво намекали патриарху, что пора бы на отдых. Мудрый Янош не стал препираться. Новым генсеком номенклатура выдвинула карьерного партсекретаря Кароя Гроса – сторонника рыночного социализма при однопартийной системе. Для Кадара учредили почётно-церемониальную должность председателя ВСРП.
Невооружённым глазом было видно – Грос не соответствует ситуации. Если на то пошло, проще было оставить на месте уважаемого в обществе Кадара. Но генсека всё явственнее оттесняли гораздо более последовательные реформаторы. Председатель президиума ВСРП (вновь созданный орган оперативного управления) Режё Ньерш, глава правительства Миклош Немет, председатель парламента Матьяш Сюрёш – все они давно были известны далеко идущими планами в горбачёвском духе, но более эффективном исполнении.
Лицом и мотором этого направления в ВСРП, форейтором демократического обновления стал член Политбюро, куратор идеологии и пропаганды Имре Пожгаи. Это был парадокс – обычно идеологи представляют самые замшелые, мракобесно-духоскрепные круги. Венгрия продемонстрировала диаметрально противоположный пример. (Хотя и КПСС дала стране и миру Александра Яковлева.)
Имре Пожгаи
Именно Пожгаи сделал стартовый выстрел, сорвавший демократическую лавину. Произошло это 28 января 1989 года. В своём официально заявлении, как член Политбюро, он назвал события 1956-го народным восстанием против сталинизма. В принципе, все венгры и так это знали. Но на столь высоком уровне правду сказали впервые (после Кадара из обоза). Это был сигнал: наши наступают.
Дальше всё шло по накатанной. Перезахоронение Имре Надя (пафосная речь на этой церемонии мощно подтолкнула политическую карьеру Виктора Орбана). Предсмертная исповедь Кадара перед священником. Восстановление свободы слова и печати. Заявление Пожгаи о Берлинской стене как "позорном памятнике сталинизма". Европейский пикник со сносом австро-венгерской границы. Логика событий была очевидна.
Польские добрые соседи варшавским Круглым столом наглядно показали, как надо решать вопросы. На зависть современной российской оппозиции.
Перезахоронение Имре Надя и других лидеров восстания 1956 года
22 марта 1989-го Форум, Союз и Альянс объединились в "Оппозиционный круглый стол". К ним примкнули пять более мелких организаций. Коммунисты решили начать переговоры. Наивно полагая, что провозгласят себя сторонниками многопартийности и выиграют выборы.
29 мая начались будапештские переговоры в рамках Национального круглого стола. В отличие от польского, проходил он рутинно, в закрытом режиме, без прессы и без фанфар. Коммунисты и консерваторы ВДФ общались по-деловому – серьёзные люди решают серьёзные вопросы. Молодые либертарианцы и либералы жёстко шли на принцип. Но в целом исход был предопределён.
Последнее заседание состоялось 18 сентября. Участники подписали итоговое соглашение – о восстановлении многопартийности и учреждении парламентской демократии. Спорные вопросы выносились на референдум. Но показательно, что Фидес и ССД от подписания отказались.
Ещё до референдума ВСРП успела переименовать себя в Венгерскую социалистическую партию (ВСП). Программу сформулировал Пожгаи: демократический социализм в духе мировой социал-демократии, причём с модерновым уклоном в сторону креативной интеллигенции. Марксизм-ленинизм сбрасывался как обноски. Парламент отменил название ВНР, возвращалась Венгерская Республика. Произошло это 23 октября 1989-го — в тридцать третью годовщину начала восстания 1956-го.
Переход к демократии практически не встречал сопротивления. Некое бурчанье доносилось только от командования "Рабочей милиции". Но если летом генерал Борбей ещё грозил "оперативно мобилизоваться", то осенью он лишь смиренно вопрошал: нельзя ли сохранить его формирования с финансированием? И даже изъявлял готовность переписать присягу социализму в присягу венгерской святой короне. Коммунистическое духоскрепство легко переливается в монархическое, это мы регулярно наблюдаем.
Венгрия становилась примером, маяком и ориентиром – вот так, оказывается, можно совершать сложнейшие политические переходы. "Мы призываем коммунистов пойти, пока не поздно, по умному венгерскому пути", – говорил на ленинградском митинге демократический активист Игорь Сошников. Увы, это оказалось слишком умно. Даже для тогдашних правителей СССР, которые всё же не чета были теперешним хозяевам РФ.
И вот, 26 ноября 1989 года свыше четырёх миллионов венгров (из почти восьми миллионов имеющих право голоса) пришли на референдум. Перед гражданами стояли четыре вопроса. Должен ли президент республики избираться после парламентских выборов? Должны ли парторганизации ВСРП, она же ВСП, покинуть предприятия и учреждения? Должна ли эта партия отчитаться о своём имуществе? Должна ли быть распущена "Рабочая милиция"?
Три вопроса из четырёх решались однозначно, тут голосование было скорее ритуальным. А вот вокруг первого – когда выбирать президента – завязалась острая политическая борьба. ВСП была заинтересована в прямых выборах, и как можно скорее. Кандидат был очевиден – Пожгаи. Шансы его были высоки. В этом случае экс-компартия сразу захватывала сильную позицию в новой системе власти. На выборах же парламентских всё складывалось куда сложнее. Успех ВСП смотрелся, мягко говоря, не гарантировано. Избиратели разделяли партию и её идеолога. Пожгаи доверяли, ВСП – нет. Такой ненависти, как поляки к ПОРП, венгры не испытывали, но вверять власть недавним коммунистам… Зачем тогда и выборы?
Либералы и либертарианцы призывали ответить "да" по всем четырём пунктам. ВСП на первый вопрос рекомендовала сказать "нет", по остальным же внятно не артикулировала позицию. Типа, наверное, да, хотя можно и нет… Но лично Пожгаи говорил "да", это и считалось за мнение партии. Любопытно, что ВДФ от референдума дистанцировался, а радикальный писатель-националист Денеш Ченгей вообще призывал к бойкоту. Консерваторы считали, что все решения нации – да, да, да и да – они огласили на Круглом столе. И нечего терять время в суете у избирательных урн.
За ликвидацию парторганизаций на производстве, отчёт о партсобственности и разгон партмилиции проголосовали свыше 4 миллиона – 95 процентов. По этим вопросам венгерский народ проявил полную солидарность. Впору было удивиться, откуда (кроме партфункционеров и "рабочих милиционеров") взялись порядка 200 тысяч сторонников прежнего положения. По первому же вопросу оппозиция с огромным трудом перетянула чашу весов. 2 миллиона 145 тысяч 023 человека высказались за избрание президента после парламента. 2 миллиона 138 тысяч 619 проголосовали против – то есть проголосовали за Имре Пожгаи на президентский пост. Чуть более 50 процентов – но всё же ответ был "да".
Дальше произошло то, что только и могло происходить. ВСП с треском проиграла парламентские выборы, заняв четвёртое место. Победителями стали национал-консерваторы ВДФ, на второе место вышли либералы ССД, третьей пришла Независимая партия мелких хозяев (историческая партия, возрождённая после коммунистического запрета). Правительство сформировал Йожеф Анталл на основе ВДФ.
А вот президентом депутаты избрали либерала Арпада Гёнца, одного из создателей ССД. Дядюшка Арпи, бесстрашный повстанец 1956-го, "отсидент" и диссидент, литератор и переводчик на венгерский "Властелина колец" – был любим всей страной. Он единственный из венгерских политиков мог победить Пожгаи. Получилось как у д’Артаньяна с Атосом в "Двадцать лет спустя": "Только один человек мог остановить меня, и надо же было, чтобы судьба его-то и поставила на моём пути".
Институт президентства и лично Арпад Гёнц на этом посту очень пригодились стране. В критические моменты первых лет демократии Дядюшка Арпи не раз тормозил авторитарные претензии консервативного кабинета. Это даже отмечалось как своеобразный феномен: именно глава государства предотвращает единовластие главы правительства опирающегося на парламентское большинство. Гёнцу это удавалось даже с Орбаном. В первое двухлетие орбановского премьерства.
Арпад Гёнц
Следует заметить, что "молодые демократы" Фидеса на первых демократических выборах собрали тогда меньше голосов, чем даже экс-коммунисты. А через восемь лет Фидес победил. Уже совсем иной Фидес: правонационалистическая партия с вождём-популистом во главе. Виктор Орбан часто сравнивается с Владимиром Путиным. На то есть частные резоны, но в целом это ошибка. Каким бы консервативным и авторитарным ни был нынешний Фидес, эта партия свято хранит традицию 1956-го, чтит героев Революции.
1956-й и 1989-й. Два революционных года, разделённые третью века. В 1956-м восставший народ вешал чекистов на столбах. В 1989-м чекисты радостно перешли на сторону народа. В 1956-м закончилось "гуляшным коммунизмом". В 1989-м – демократией.
Кажется порой удивительным, насколько мирно прошёл венгерский транзит. "Многие левые радикалы пишут, что без нажима снизу коммунисты бы никогда не отступили, не сдали власть, – рассуждает Александр Ципко, философ и политолог горбачёвско-яковлевского призыва. – Не знаю. В самой этой версии, в её категоричности очень много от коммунизма, от недоверия к человеку. Разве не сами коммунисты, руководители ВСРП Ньерш, Пожгаи сдали власть в Венгрии?" Думается – не сами. А если считать, что сами – то от памяти 1956-го.
Живая память революционного восстания держалась десятилетиями. Она и стала той силой, что одолела номенклатурный инстинкт цепляния за власть. И надо сказать, венгерские социалисты не пожалели о своём решении. Нациям, как и людям, свойственно помнить добрые дела. Умение грамотно сдать тоже, как выясняется, доброе дело. Поэтому венгры не точат зуб на бывших коммунистов. Что не мешает им воздавать долг памяти героям 1956 года, добывшим победу сограждан года 1989-го.
