Терпеть не могу логики, она всегда банальна и нередко убедительна.
Оскар Уайльд
Каждому из нас, кто при историческом материализме учился понемногу, всегда демонстрировали аттестат пай-мальчика Володи Ульянова со всеми пятерками и медалью. Для мотивации недорослей учиться помногу. А то, что в аттестате главного мальчика была четверка по логике, всеми воспринималось абсолютно нормально. Кстати, как и исключение логики из школьной программы.
Позволю себе предположить, что именно эта ленинская четверка по логике наложила свой отпечаток на и без того иррациональную жизнь как в СССР, так и в России. А наблюдая за перепалками российской оппозиции, понимаешь, что исключений нет нигде, даже в этой просвещенной среде.
Коллеги Д. Шушарин и М. Долиев прекрасно высказались по этому вопросу, но позволю себе добавить.
Вопрос даже не в том, есть в России оппозиция или ее нет. И не в героизме как основной форме ее существования.
Вопрос в том, что корнем слова "оппозиция" является позиция. Как оппонента, так и альтернативная.
С оппонентом все ясно. Никогда в России не было дефицита во врагах. А уж путинский режим — всем врагам враг. Но что ему противостоит?
Не так давно уважаемый человек из оппозиционной среды А. Подрабинек попытался найти если не философский, то оппозиционный камень. И, разумеется, нашел. Посудите сами:
"А виновник не столь очевидный, но никак не меньший — мы сами и наша неспособность создать политическую оппозицию, которая могла бы представить обществу привлекательную альтернативу существующему режиму".
Найти в себе привлекательную альтернативу существующему режиму и бросить ее в этот самый режим. В этой фразе есть всё. Как в той папке Великого Комбинатора. Есть общество, есть привлекательная альтернатива и есть режим. Неясно, правда, на кого это рассчитано. То ли на молочных братьев, то ли на тех, кто маленькие друзья, то ли на тех, кто "голуби вы мои". Или на всех сразу.
Разумеется, если бы в России было общество в масштабах страны, а не отдельных государств в государстве, то разговор о привлекательной альтернативе был бы либо уместен, либо бессмысленен ввиду того, что общество ее бы давно нашло. Разумеется, если бы в России было общество, то в ней бы не было режима. А поскольку приходится оперировать не фактами, а допущениями, то ситуация прямо противоположная.
Абсолютно неясно, как несуществующему обществу предложить привлекательную альтернативу существующему режиму. Кроме того, почему альтернативу, а не альтернативы? Почему и каким образом эта постулируемая альтернатива может быть привлекательна для всего постулируемого общества? На чем основана уверенность в том, что несуществующему обществу вообще можно предложить альтернативу режиму, да еще и привлекательную для него? Ведь альтернативой режиму может быть только свобода.
А поскольку никто не скрывает отсутствие запроса на свободу в целом, то допустимо ли предположение, что эта самая свобода будет воспринята как привлекательная альтернатива частью этого общества.
Почему речь идет о поиске альтернативы режиму, а не системе, порождающей режим?
Такая постановка вопроса безупречного в моральном отношении человека, да еще и на Русской Службе "Радио Свобода", которая, к сожалению, зачастую состоит не на службе свободе, а исключительно на "русской службе", говорит только об одном. О глубине кризиса т.н. российской оппозиции, которая, не будучи внутренне свободной, пытается найти привлекательную альтернативу режиму, исключающую свободу. Любой специалист в области формальной логики признает это нелогичным.
В таком случае следует честно сказать — если оппозиция рассуждает подобным образом, то альтернативой одному режиму может быть только другой режим. Лучший, худший, но режим. Потому что в той ситуации, в которой вполне логично оказалась Россия, одной на всех альтернативы быть не может. Победа может быть одна на всех, но только такая, где "за ценой не постоим". А одна на всех привлекательная альтернатива быть не может.
Какой выход в этом случае привлекателен для подобной оппозиционной субстанции?
Естественно, что по старой русской традиции в таком случае думают, голосуют и т.д. не умом, а сердцем. Российская оппозиция пытается найти моральный ответ на иррациональный вызов. И лучшие "люди нашего города", вплотную столкнувшись с иррационализмом российской жизни и остановившись перед возможностью ее рационализации, что называется, давят на мораль.
Мораль в нормальном обществе, безусловно, важна. Но в нормальном обществе отсутствие морали у лучших людей компенсируется институтами.
Ненормальному обществу морализация даже лучших людей нашего города типа Шендеровича, Гозмана, Яшина и т.д. в лучшем случае не приносит большего вреда, чем аморальность властей предержащих.
Если "хороший русский" во время войны говорит о душе этого народа, лишенного не просто эмпатии, а прежде всего мозгов, то самая лучшая реакция на это — плюнуть в душу говорящему. Ненависть этим вы не загасите, но он, возможно, поймет, что ему не удалось никого провести.
Отсюда и разговоры о поддержке политзаключенных, слезы о жертвах в Курской области и даже лозунг "Яшин мой президент!", прозвучавший в Германии, хотя в Германии есть свой Президент и нет выборов в ближайшее время.
Применительно к стране победившего фашизма рационально, логично и морально только одно. Поддержка ее поражения в войне, поддержка тех, кто сегодня наносит ей чувствительные удары, кто уничтожает ее живую силу, технику, инфраструктуру, кто пытается поражать мозг ее населения.
Все остальное — родовая травма последнего столетия, вызванная ленинской четверкой по логике.
