Год. Прошел целый год. Фейсбук подбрасывает фотографии из прошлой жизни — поездки с учениками, встречи с друзьями, лыжные тренировки, митинги. Новостные чаты в очередной раз сообщают: "Воздушная тревога по всей Украине".
Год назад казалось, что начался какой-то фантастический хоррор и он, конечно, скоро кончится. Христо Грозев ставил срок: десять дней. Очень хотелось ему верить. И вот прошел год, наполненный такими ужасами, которые, казалось, существуют только в книгах, и то не во всех. Вчера смотрела интервью Павла Чикова у Дудя. Его прогноз: как минимум десять лет. С ужасом подумала, что верю ему.
Какие выводы я сделала для себя за этот год?
Первый, для меня важнейший, — я не хочу привыкать к происходящему. Естественно, я привыкаю к новой жизни, к новым обстоятельствам, к новому дому. Я поливаю цветочки, мне уже не хватает места для книг... Но я не хочу привыкать к тому, что идет война и погибают люди.
Это, казалось бы, банальность, но война становится рутиной — это видно и в СМИ, и в соцсетях, и на улицах. А я пытаюсь представить себе, как живет тот повар из Одессы, который вышел в магазин, а вернулся к разбомбленной квартире и руинам прежней жизни. Как живет та женщина, на глазах у которой разорвало на куски ее девочку? Их больше нет в новостях, но ведь их "новая жизнь" как-то продолжается. И вряд ли они поливают цветочки...
Поэтому я и дальше буду писать и говорить о том, что война должна немедленно прекратиться, и буду выходить на акции протеста — пусть даже самые маленькие, и буду делать все, что в моих слабых силах, чтобы воздействовать на общественное мнение. Я не поеду в Россию, чтобы на три секунды выйти на улицу с плакатом и тем самым "спасти честь русского народа".
А те, кто призывают россиян к самоубийственным действиям, пусть подумают о том, почему, за исключением горстки отчаявшихся героев, так не поступал никто — ни в Литве или в Украине, после того, как было подавлено сопротивление в послевоенные годы, ни в Польше, когда Ярузельский ввел военное положение и арестовал лидеров протеста, ни во многих других местах.
Я буду делать то, что я могу, там, где я нахожусь.
Какие еще выводы? Как много в жизни значат друзья и родные. Как сильно поддерживает работа, как освещают твою жизнь музыка, книги, фильмы. Как сближают людей путешествия.
А те, кто считают, что россияне не имеют права на отпуск, на посещение концерта и на общение, пусть сидят, посыпают головы пеплом и продолжают издавать свои громокипящие филиппики. Я предпочитаю подпитывать себя и окружающих меня людей светлой энергией, чтобы потом были силы противостоять тьме.
Еще за этот год я узнала, как много людей в России не принимают войну и противостоят ей несмотря ни на что. Я восхищаюсь моими подругами, которые открыто называют войну войной и помогают беженцам, и правозащитниками, которые даже сейчас находят способы бороться и помогать людям. Меня не устает поражать, как много людей "за пределами Садового кольца" не принимают войну и не боятся об этом говорить.
Что я собираюсь делать дальше? "Жить и исполнять свои обязанности", как сказано в одном не слишком хорошем романе. Не пытаться высчитывать, когда же все кончится, и в Украине и в России начнется новая жизнь, а я смогу вернуться домой. Я не знаю, где находится волшебная палочка, взмахнув которой, можно было бы остановить войну.
"Наши решения, Гарри, показывают, кто мы есть на самом деле, куда яснее, чем наши способности", — сказал Дамблдор. It is our choices, Harry, that show what we truly are, far more than our abilities.
Плакат с этой надписью висел у меня в классе. Я буду и дальше сама делать свой выбор, сама принимать решения даже в тех обстоятельствах, которые мне навязывает Воландеморт.
НЕТ ВОЙНЕ
ВЫНУЖДЕНЫ СООБЩИТЬ, ЧТО НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕН ЗАСЛУЖЕННЫМ УЧИТЕЛЕМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ТАМАРОЙ НАТАНОВНОЙ ЭЙДЕЛЬМАН, КОТОРУЮ ТАК НАЗЫВАЕМОЕ МИНИСТЕРСТВО ЮСТИЦИИ ВКЛЮЧИЛО В РЕЕСТР ИНОСТРАННЫХ АГЕНТОВ.
! Орфография и стилистика автора сохранены
