Новый выпуск "Уроков истории с Тамарой Эйдельман" посвящен одному из самых интересных персонажей российской истории — Екатерине II. Чего только о ней не писали, как только ее не называли: "Богоподобной Фелицей" и "Тартюфом в юбке", великим реформатором и просветителем — и ярой крепостницей. И самое удивительное, что любое из определений — восторженной или уничижительное — можно очень даже неплохо обосновать.
Мы с учениками когда-то устраивали "исторический суд" над Екатериной — свидетелей и за и против набралось полно, но наши присяжные императрицу оправдали.
Мне лично кажется, что с Екатерины начинается дошедшая аж до наших времен череда российских правителей, которые с одной стороны понимали, что в стране надо что-то менять, и даже примерно осознавали, что конкретно надо сделать, а с другой стороны… С другой то боялись, что их не поймет их окружение, то опасались выпустить наружу стихию народного возмущения, рассуждали о неготовности к свободе, о том, что к ней надо двигаться постепенно — а как двигаться-то, если свободы нет?
Вот он, по сути, один из самых трагических вопросов российской действительности — как стать готовым к свободе, до того, как ты эту свободу получил? От Екатерины II до Горбачева правители предполагали, что немного отреставрировав систему, можно придать ей новое дыхание, и все будет хорошо. Императрица не прошла через такой крах, как Михаил Сергеевич, но все-таки под конец своего долгого и — без всякой иронии — славного царствования, сильно засомневалась в том, что делала все правильно.
А как правильно? Как же хочется из сегодняшнего дня крикнуть ей: "Давай, освобождай крестьян, ограничивай самодержавие! У тебя, может, и будут проблемы, зато нам-то как будет жить хорошо…" Не слышит. А если бы услышала, то вряд ли вдохновилась бы таким предложением.
Но какой бы она ни была — лицемерной, развратной, жестокой — или просвещенной и мудрой — или и тем и другим сразу, — наверное, трудно отнять у нее имя Великой.
! Орфография и стилистика автора сохранены
