За два с половиной века, прошедших после Великой Французской революции, человечество добилось большого успеха — сегодня любой диктатор, дорвавшийся до власти и жаждущий удержаться на троне подольше, почему-то должен ссылаться на поддержку народа.
Можно отобрать все права, сажать людей в тюрьму за неосторожное слово, статью, пост (расу, религию, имущественное положение, происхождение, далее по списку), а почему-то все равно надо предъявить не то самому себе, не то презираемому мировому сообществу, что тебя поддерживают простые обычные люди.
При этом ведь каждый диктатор считает, что люди в принципе неравны. Что он в десять, сто, тысячу раз выше и достойнее того быдла, которым он, так и быть, будет управлять. И все равно… Только вот мнение народа каждый раз выражается очень прихотливым образом.
Когда Муссолини пришел к выводу, что пришла пора покончить с итальянской демократией, он двинул на Рим около 30 тысяч мускулистых, вооруженных мужиков в черных рубашках — и король, конечно же, внял этому "гласу народа" и сделал дуче премьер-министром.
А тот быстренько взял — и изменил свою должность на ту, которая не была прописана в конституции, стал называться "главой правительства" и, соответственно, больше не зависеть от парламента — да и вообще ни от кого. Ну кроме итальянского народа, разумеется.
Дальше Муссолини быстренько изменил избирательный закон так, чтобы фашисты получили непропорционально большое количество мест в парламенте, провел выборы, во время которых народное волеизъявление подкреплялось запугиванием и физическим насилием, а потом… Потом очень интересно. Он распустил все политические партии, но парламент, парламент-то оставил! А откуда же брать депутатов? Все очень просто — народ-то на что?
Большой фашистский совет составлял список кандидатов, и потом их выбирали в результате… всенародного голосования.
Через десять лет похожую манипуляцию совершит его немецкий коллега. На выборах в рейхстаг в начале 30-х годов нацисты получали довольно много голосов — так же, как в Италии, частично от действительно веривших в них избирателей, а частично в результате фальсификаций и запугивания. Но все равно этого было мало. Нужна была всенародная поддержка. Немецкая многоходовка слегка отличалась от итальянской, но на самом деле не принципиально.
Гитлер стал рейхсканцлером, потом вдруг загорелся Рейхстаг и уже через месяц, в марте 1933 года, был принят закон "О преодолении бедственного положения народа и рейха", который предоставил правительству чрезвычайные полномочия. В Германии "выборы" сохранились, правда безальтернативные — по списку НСДАП. При этом, что характерно, для повышения явки и подогревания энтузиазма их объединяли с плебисцитами — народ радостно одобрял выход Германии из Лиги Наций (не нужны решения международного сообщества), ввод войск в демилитаризованную Рейнскую зону, присоединение (гм…) Австрии… А одновременно голосовал за каких-то ничего не решавших депутатов.
Потому что в рейхстаге вообще ничего не решалось. Все главные решения принимались совсем в других местах — и одобрялись по-другому: во время факельных шествий, грандиозных партийных собраний и митингов.
Точно так же в СССР сталинскую конституцию в кровавом 1936 году принимал съезд советов, но сначала-то ее пять с лишним месяцев всенародно обсуждали — аж 75 миллионов человек внесли полтора миллиона поправок!!!
Надо сказать, что политологи давно уже проанализировали этот нехитрый механизм, повторяющийся по всему миру. Лидеру, подминающему под себя демократическую систему, нужно какое-то основание для своей власти. Какое? На власть, дарованную свыше, можно, конечно, намекать, но ссылаться открыто как-то уж совсем странно. Все-таки времена Ивана Грозного прошли (ну хотя бы в том, что касается божественного характера власти). Значит, надо опираться на признание народа.
Можно использовать те самые ломаемые и уничтожаемые демократические институты, но для создания образа Отца народа, Всеобщего Спасителя и Благодетеля куда больше подходит та поддержка, которую высказывают, не ограничивая себя "тесными рамками" строгой демократической процедуры, законных выборов, партийной жизни, регламента заседаний в парламенте. Куда лучше, когда все встают в едином порыве и кричат "Ура!", или идут дружно голосовать на пеньках и в багажниках машин — вот это истинная народность, и тогда не надо действовать с оглядкой на разные глупости, на систему сдержек и противовесов и другую фигню, придуманную теми, кто не понимает душу народа и его любовь к Вождю.
! Орфография и стилистика автора сохранены
