Недавно на ведущем оппозиционном портале Каспаров.Ру была опубликована статья "Федерализация: Сделано в России", где анализируется история российского федерализма, начиная с 1990-х годов. Статья вышла как редакционная, поэтому, очевидно, ее следует понимать как общую позицию портала.
Внимание деятелей российской оппозиции к вопросам федерализма, конечно, радует. В статье собрано много интересных, не слишком известных широкой публике фактов эпохи, когда в России попытались построить равноправную федерацию. Например, о событиях 1993 года:
Все решения по Уральской республике были аннулированы. Как известно, Сергей Шахрай и Виктор Илюшин убедили Ельцина, что обретение регионом, населенным преимущественно русскими, особого статуса вызовет цепную реакцию и приведет к развалу страны. Шахрай позднее признавался, что даже не читал Конституцию Уральской республики.
Впрочем, об этом на Регион.Эксперт давно уже писала Ксения Кириллова, и возможно, авторы редакционного текста на Каспаров.Ру просто пересказывают ее статью. Но почему-то не задаются аналитическим вопросом – как же так получилось, что российский федерализм оказался изначально асимметричным? Почему национальным республикам было "положено" больше прав, чем русским областям?
Понятно, что такая неравноправная федерация не могла быть устойчивой. Русские области, которым Кремль запретил становиться республиками, не смогли выработать полноценную региональную субъектность, которая является необходимой базой для договорно-федеративных отношений. "Русское" еще при Ельцине было фактически привязано к "имперскому", и это логически привело в путинскую эпоху к возникновению экспансионистской доктрины "русского мира".
Авторы статьи проводят несколько странную параллель 1991 года с нынешней пандемией:
Федеральный центр бросил на произвол судьбы регионы так же, как союзный центр снял с себя всякую ответственность накануне развала СССР.
А какую "ответственность" мог нести тогдашний союзный центр, когда все союзные республики объявили о своем суверенитете? Горбачёв пытался уговорить их заключить новый союзный договор, но это ему не удалось. Значит ли это, что он бросил их "на произвол судьбы"? Нет, все тогдашние союзные республики уже обладали своей избранной, а не назначенной из Кремля властью, и сами распоряжались своими экономическими ресурсами. В этом кардинальное противоречие с нынешней российской ситуацией.
Но еще более удивляет незнание авторами Каспаров.Ру исторических фактов и их, будем надеяться, случайное искажение. Речь в данном случае идет об автономиях тогдашней РСФСР:
С июля 1990 года о суверенитете заявили все республики, кроме Дагестана и Мордовии. Положения о суверенитете были включены в республиканские конституции. Предполагалось, что новые субъекты на правах равных войдут в состав СНГ наряду с бывшими советскими республиками. Когда выяснилось, что СНГ не более чем фикция, а бывшие советские республики не стремятся образовать совместно с Россией ни федерацию вроде Соединенных Штатов Америки, ни конфедерацию вроде Евросоюза, перед Россией встала реальная угроза распада.
Какое могло быть "СНГ" в 1990 году? Тогда речь шла об "обновленном Союзе", договор о котором российские автономии действительно желали подписать на равных с союзными республиками. Но именно это для Ельцина означало "распад России", а не какие-то фантазии авторов.
В действительности, фикцией был "Федеративный договор" 1992 года, который имел очень отдаленное и косвенное отношение к принципам федерализма. Позволю себе напомнить свою статью 5-летней давности на Forbes.Ru.
Глубинное противоречие этого договора (помимо заведомого неравноправия субъектов Федерации) состояло в контрасте между федеративным принципом субсидиарности и российской имперской традицией… Имперская традиция отразилась в том, что Федеративный договор заключался не между регионами напрямую, а между регионами и центром. Это кардинально противоречило историческому опыту мировых федераций — как известно, например, США были учреждены представителями всех тогдашних колоний, которые впоследствии сформировали федеральное правительство. В России же интересы центра изначально были первичными и самодовлеющими.
Такие стартовые условия сразу же сделали российский федерализм абсолютно зависимым от кремлевских вождей, и неудивительно, что к сегодняшнему дню он остался только на бумаге.
Еще одна историческая неточность авторов статьи, хотя они, казалось бы, должны быть компетентны в теме, за которую взялись:
В 1995 году шедший на выборы Борис Ельцин, пытаясь заручиться поддержкой регионов, создал Совет Федерации, ставший формально верхней палатой парламента.
В реальности же Совет Федерации как верхняя палата парламента был создан еще Конституцией 1993 года. В 1995 году был лишь изменен способ его формирования – вместо напрямую избранных депутатов СФ стал состоять из губернаторов и председателей региональных законодательных собраний. А поскольку они в то время преимущественно были свободно избираемы жителями регионов, Совет Федерации на краткий период действительно стал политическим институтом федерализма. Губернаторы вызывали на доклады министров и даже чиновников администрации президента. Но Путин в 2001 году уничтожил эту "региональную вольницу", и сегодня СФ превратился в политически мертвый институт, синекуру для федеральной номенклатуры, где многие "сенаторы" вообще не имеют никакого отношения к регионам, которые они "представляют".
Заметим, что все эти трансформации СФ не требовали никаких "поправок" к Конституции, власти обходились лишь принятием федеральных законов. Это весьма наглядно показывает, что сама Конституция 1993 года могла трактоваться сколь угодно широко и обслуживать любой политический режим. Она уже не предусматривала договорных отношений между суверенными субъектами – как видели будущую федерацию Декларации о государственном суверенитете российских республик 1990 года. В Конституции-93 никакой республиканский суверенитет и договорные отношения не упоминались – она просто наделяла регионы "сверху" весьма ограниченными полномочиями. И нынешние "поправки" по существу не противоречат той Конституции – но являются лишь следующей ступенью на пути централизации и унитаризации.
Российская оппозиция, к сожалению, зачастую демонстрирует столь же централистское мышление, как и власть. Хотя любой "добрый царь" в Кремле будет означать неизбежное продолжение той же самой империи. Для федеративного мышления нужно совершенно иное – признание за каждым регионом его политической субъектности и стремление к установлению равноправных договорных отношений. Не просто "вопрос о распределении полномочий между центром и регионами", как утверждает в финале своей статьи редакция Каспаров.Ру, но о том, каким должен быть сам этот "центр"?
На мой взгляд, когда исторический маятник неизбежно качнется в другую сторону от нынешнего имперского централизма, очень актуальным станет вопрос о новой столице федерации. Если суверенные республики (а ими станут все регионы), конечно, пожелают ее создавать. Но если пожелают – есть очень большие сомнения, что они вновь захотят видеть своей столицей Москву, которая десятилетиями выкачивала их экономические ресурсы и присылала варягов-наместников. А с началом пандемии вообще превратилась в "цифровой концлагерь", где гражданских свобод оказалось гораздо меньше, чем в других регионах.
В российской истории неоднократно случались переносы столицы – но в нынешних условиях московского гиперцентрализма это уже многим кажется "нереальным". Хотя опыт мировых федераций (США, Канада, Австралия, Бразилия…) наглядно доказывает, что страна успешнее развивается, когда ее политическая столица не совпадает с крупнейшим мегаполисом, которому свойственно считать себя "пупом земли".
Москва – это концентрат имперских смыслов и символов, от средневекового "третьего Рима" до советских звезд над Кремлем. Поэтому без переноса столицы из Москвы Россия просто не сможет избавиться от имперской ментальности. Понятно, что властям это избавление совсем не нужно, напротив – они желали бы сделать империю вечной. Но проблема в том, что и российская оппозиция, большинство в которой составляют москвичи (пусть даже эмигрировавшие), мыслит теми же москвоцентристскими шаблонами, и поэтому не способна понять, что такое равноправный и договорный федерализм.
! Орфография и стилистика автора сохранены
