Про чуму и разные другие эпидемии в последнее время столько писали и рассказывали, что уже сил нет про это думать. Но теперь, когда начинаются первые разговоры о смягчении карантина, а в каких-то странах уже даже сделаны в этом направлении первые шаги, можно вспомнить о другом — о последствиях эпидемий.

И тут сразу вспоминается Черная смерть — великая и жуткая эпидемия чумы, которая в XIV веке унесла по одним оценкам треть, а по другим даже две трети населения Европы.

В течение нескольких лет в середине века европейские страны находились в ужасающем состоянии — огромное количество смертей, города, где даже хоронить умерших было некому, несчастные, запертые в "карантине", что попросту означало ожидание смерти, религиозные фанатики, бичевавшие себя или отправлявшиеся в паломничество в Рим в надежде найти спасение от смерти. Поиски виновных — убийства прокаженных, еврейские погромы, нападения на врачей. Гибель врачей и священников, чаще всех вступавших в контакт с больными. Разгул отчаяния, "Пир во время чумы". Ощущение конца света…

Но вот — где-то раньше, а где-то позже чума закончилась. Она, увы, никогда не исчезала полностью, и в следующие века еще много раз будет вспыхивать, но все-таки после 1353 года европейские страны стали приходить в себя и… возвращаться к прежней жизни?

Ничего подобного. Сколько бы люди во время эпидемии ни мечтали о прежней жизни, казавшейся им теперь такой прекрасной, но мир после чумы оказался совершенно иным — в чем-то он стал лучше, а в чем-то хуже.

Во-первых, резко уменьшилось население — и это привело к самым разнообразным последствиям. Например, кто-то разбогател, оказавшись наследником всей своей семьи. Крестьяне, находившиеся до чумы в большинстве стран Европы в зависимости от своих сеньоров, во многих местах просто разбегались из своих деревень, а где-то вдруг оказывалось, что они не хотят больше беспрекословно подчиняться. Казалось бы, при чем тут эпидемия — но за эти несколько лет все устоявшиеся традиции и представления так быстро рухнули, что и подчинение сеньору, казавшееся чем-то незыблемым, вдруг превратилось в иллюзию. Это, кстати, касалось не только крестьянской зависимости — как всегда бывает после любых катастроф, прежние обычаи уже не кажутся спасительными, и люди все больше начинают рассчитывать на самих себя — эпоха Возрождения, поставившая в центр мира независимого человека, набирала силу с каждым днем.

Повсюду стала очень сильно цениться рабочая сила — и ремесленники в городах требовали повышения жалования. В Англии даже пытались законодательно закрепить запрет платить людям больше, чем до чумы, — но не вышло. Люди все больше прислушивались к бродячим проповедникам, провозглашавшим: "Когда Адам пахал, а Ева пряла, то кто же был дворянином?" Все это привело в конце концов к восстанию Уота Тайлера, которое было жестоко подавлено — но возродить крестьянскую зависимость и вернуть низкую плату за труд уже не удалось.

С другой стороны, так как крестьян просто стало намного меньше, то во многих местах возросли цены на хлеб, и это совсем не облегчало жизнь — особенно с учетом того, что Малый ледниковый период никуда не делся и климат оставался не слишком благоприятным для сельского хозяйства.
Евреев изгоняли из многих стран (там, где они еще были живы), а это тоже не способствовало развитию торговли и предпринимательства.

В странном положении оказалась церковь. С одной стороны все безумные флагелланты, бичевавшие себя на улицах, и другие странные секты, вроде бы показывают взлет религиозности в самых разных ее проявлениях. В 1350 году папа Климент VI заявил, что каждый, кто умрет по дороге в Рим или в Риме, будет сразу взят ангелами на небо. Так как этот год был объявлен Юбилейным — а значит,можно было получить полное прощение всех грехов, то в Вечный город ринулись толпы. Считается, что на Пасху в Риме было более миллиона человек, а на Троицу — еще миллион. Сколько из них заразилось и отправилось с ангелами на небо — подсчитать трудно.

Но каким-то странным образом чума одновременно ослабила авторитет церкви — может быть потому, что никакие молитвы никого не спасли от чумы, может быть из-за того, что места умерших священников замещали практически любыми желающими, количество плохо образованных и неподготовленных к служению людей резко выросло. Во всяком случае — уже не за горами была проповедь Джона Уиклефа, затем движение гуситов — все то, что начало приближать Реформацию XVI века.

А медицина, конечно, шла вперед. Во всяком случае те врачи, которые выжили во время эпидемии, приобрели огромный опыт. Ги де Шолиак хоть и советовал папе римскому общаться со всеми только спрятавшись за большим огнем, но сам, когда заболел чумой, вскрывал себе бубоны и прижигал их — и выжил, а потом лечил других.

Что я хочу сказать? Что после эпидемии жить станет лучше? Что после эпидемии жить станет хуже? Я не знаю. Только понимаю, что жить мы будем по-другому.

Тамара Эйдельман

Facebook

! Орфография и стилистика автора сохранены