Иван Карамазов рассказывал брату Алеше о том, как родители мучили дочку и восклицал: "Понимаешь ли ты эту ахинею, друг мой и брат мой…! Без неё, говорят, и пробыть бы не мог, человек на земле, ибо не познал бы добра и зла. Для чего познавать это чёртово добро и зло, когда это столько стоит? Да весь мир познания не стоит тогда этих слёзок ребёночка к „боженьке“… Пока ещё время, спешу оградить себя, а потому от высшей гармонии совершенно отказываюсь. Не стоит она слезинки хотя бы одного только того замученного ребёнка, который бил себя кулачонком в грудь и молился в зловонной конуре неискуплёнными слезами своими к „боженьке“!"
Иногда кажется, что это одни из самых важных слов во всей великой русской культуре, построенной на гуманизме, уважении к человеку, на мысли о том, что цель не оправдывает средства.
Потом наступили другие времена, когда мысли о слезинке ребенка стали считаться слюнтяйством, буржуазной мягкостью, недопониманием, недооценкой. Потому что куда важнее — возводить стройки пятилетки, прокладывать Беломорканал, готовиться к войне, помнить, что если враг не сдается, его уничтожают.
Но вот зверский ХХ век остался позади, мы снова вспомнили о гуманизме, уважении к человеку, ценности человеческой жизни…
А вот 30 января в красноярской больнице умер мальчик Захар. Ему было два года. У него была тяжелая неизлечимая болезнь — СМА, спинальная мышечная атрофия. На сегодняшний день эта болезнь не излечима, но ее развитие можно затормозить. Для этого пациенту должны ввести недавно разработанное лекарство — "Спинразу".
Понимаете, лекарство уже существует, его можно было использовать, и тогда мальчик прожил бы еще пять, десять, пятнадцать лет. Он не был бы здоровым, скорее всего не мог бы двигаться, но он бы жил. И может быть дожил бы до еще каких-то, более усовершенствованных лекарств.
Трудно представить себе, что чувствуют родители, теряющие ребенка. Лучше даже не пытаться воображать. А что они должны чувствовать, когда знают, что средство, которое могло бы продлить жизнь их мальчику, существует, но недоступно, потому что нет денег. Одна ампула "Спинразы" стоит восемь миллионов рублей, а в первый год лечения их нужно шесть. Итого сорок восемь миллионов.
А проведение парада победы в 2015 году стоило 810 миллионов рублей — цена годового лечения шестнадцати деток. Олимпийские игры в Сочи обошлись в 324, 9 миллиарда рублей. А на чемпионат мира по футболу, который так всем понравился, из бюджета ушло 480 миллиардов рублей.
И не надо ничего говорить о великой победе, о военной мощи, о достижениях российского спорта. К чертовой матери все достижения в стране, где маленький мальчик умирает, потому что нет денег, а местные чиновники знают, что лекарство уже есть в Москве, но тянут, берегут, видите ли, бюджет региона. Заботятся об экономии.
Иван Карамазов продолжал: "И если страдания детей пошли на пополнение той суммы страданий, которая необходима была для покупки истины, то я утверждаю заранее, что вся истина не стоит такой цены". А после этого, говоря о том, что он не хочет в рай, где замученные обнимутся с мучителями, восклицал: "Лучше уж я останусь при неотомщенном страдании моем и неутоленном негодовании моем, хотя бы я был и неправ. Да и слишком дорого оценили гармонию, не по карману нашему вовсе столько платить за вход. А потому свой билет на вход спешу возвратить обратно".
В 1939 году Цветаева написала:
О слезы на глазах!
Плач гнева и любви!
О, Чехия в слезах!
Испания в крови!
О, черная гора,
Затмившая весь свет!
Пора — пора — пора
Творцу вернуть билет.
Отказываюсь — быть.
В Бедламе нелюдей
Отказываюсь — жить.
С волками площадей
Отказываюсь — выть.
С акулами равнин
Отказываюсь плыть
Вниз — по теченью спин.
Не надо мне ни дыр
Ушных, ни вещих глаз.
На твой безумный мир
Ответ один — отказ.
И знаете что, лучше быть со страдальцами русской литературы, чем с вашими парадами, олимпиадами и чемпионатами. У нас в стране дети умирают. Дети. Умирают.
! Орфография и стилистика автора сохранены
