Освободительно-пафосное победобесие Кремля — в полнейшем противоречии с наступательно-захватнической эйфорией дневниковых записей Всеволода Вишневского военной поры (39–41гг.).
Властитель умов советской элиты, кремлёвского уровня ответственный за состояние агитпропа Державы в военный период, Всеволод Вишневский в своих дневниковых записях периода 1939–41 гг. утверждает, что назначение пакта "Молотова — Риббентропа", составленного и подписанного в Москве (23.08.1939 г.), было со стороны СССР исключительно в том, "чтобы взорвать мир в Европе" (журнал "Москва", май 1995 года).
А ведь вся пропагандистская экспансия путинской России, как и прежде СССР, зиждется на утверждении, что СССР из чисто миротворческих побуждений заключил с Германией пакт о ненападении и из этих же побуждений спешно довооружался и стягивал сотни тяжело вооруженных дивизий к линии разделения с германской стороной — для обуздания, мол, фашизма в Европе. А то, что с тем же "фашизмом в Европе" были конфронтированы Франция, Англия и США, которые силились унять это зло экономической и дипломатической блокадой, нагло игнорируется. Более того, заключением этого зловещего пакта — торпедировалось...
Вишневский в своих записях выражает восторг, что Кремлю с этим пактом удалось заманить Германию в ловушку, в которой ей суждено быть битой: сначала Англо-Французским альянсом и, по истощении её сил, — со стороны СССР, который вступит в ход военных действий в Европе, "когда нам будет выгодно" (Сталин). Первым сентябрём 39-го года датирована запись: "С кем ни говоришь, все утверждают, что через год будем бить Гитлера; — об этом говорят в армии". Записи всего 1940 года полнятся гордостью за упорное проникновение СССР всё дальше на Запад — путём захвата обширных приграничных территорий — и итожатся пафосным восклицанием:
"Картина великой войны всё ясней и шире перед нами!"
Довольно прозорлива запись начала 1941 года: "Решительным, вероятно, будет ближайшее лето?", с дальнейшим конкретизирующим прогнозом: "...в ходе операции вторжения ударить Гитлера "по затылку." Имеется в виду запущенная Берлином отвлекающая деза о якобы назначенном на начало июля вторжении войск Вермахта на территорию Англии. По следам мобилизующей — на "наступательные действия" — речи Сталина перед выпускниками Военных академий в Кремле (5 мая 1941 г.) следует запись: "Впереди наш поход на Запад, о котором мы мечтаем давно".
21 мая: "Гитлер понимает, что мы ведём дело, чтобы дать ему "по затылку".
2 июня: "Сосредоточение войск. Подготовка соответствующей литературы; антифашистские фильмы в частях... Чувствуются новые события".
До эпохальных реалий 22 июня оставалось ровно три недели. Вернее, до начала поистине вселенской катастрофы лета 1941-го...
Что помешало, хоть в какой-то мере, сбыться эйфорическим прорицаниям восторженного глашатая большевистского "Drang nach Westen", Всеволода Вишневского? Как соотнести: "мы сильны", "мы наступаем", берём "где силой, где лаской"; не нейтралитет наш немцам, а упреждающий удар "Гитлеру по затылку"... — с тем, что, как "гром с небес" — по всем правилам международной дипломатии, объявленный 22 июня 1941 г. ультиматум Германии о начале военных действий против СССР? Почему упреждающий удар Вермахта, вовсю спровоцированный, застал все наши фронты в столь неподготовленном к обороне состоянии, что кратно превосходившие врага советские войска массово обратились в безудержное отступление вглубь страны, оставляя на полях сражений, а то и просто — на спешно покидаемых рубежах, массу вооружения, военного снаряжения и теряя сотни тысяч личного состава?
"Выкручиванию" из состоявшейся в том июне катастрофы посвящены бесчисленные труды военно-научной и мемуарной литературы, из которой чаще всего не следовало ни грана Правды об истинных целях форсированного вооружения СССР и о заложенной в конституции заданности международной экспансии страны — в её устремлённости к "всемирному" СССР, как и об истинных причинах провальных военных событий лета 1941 года. Решительные гонения на любого, кто осмеливался коснуться теневых сторон советской действительности, тем более истории кровавейшей из войн, унесшей десятки миллионов человеческих жизней, полнили советскую действительность.
Наглядный пример тому расправа над Александром Некричем, автором книги "1941 22 июня" (изд. "Наука", 1965 г.). Шквал нападок маститых мистификаторов, извращенцев исторических событий той трагической поры свелись к изгнанию его из партии и отстранению от исполняемой должности. А Александра Солженицына за его приверженность ПРАВДЕ в подаче советской действительности в своих произведениях и вовсе изгнали из страны... Даже мне, сотруднику одного из Всесоюзных НИИ, довелось с содроганием ощутить тлетворность атмосферы тотального преследования инакомыслия в стране. Когда в моем распоряжении оказался экземпляр самиздатского варианта труда Евгении Гинзбург "Крутой маршрут", был в начале 80-х приглашён, по доносу, на дознание в "органы", где мне ультимативно было заявлено: или я без утайки раскалываюсь, откуда и зачем я достал и... распространяю (?!) эту крамольную подпольную писанину — или могу ставить крест на всяких там видах на карьеру и общественное признание. А ведь до горбачёвской гласности уже оставалось лишь несколько лет. Как она нам была нужна тогда эта "Гласность"!..
Решимость пойти на правдивое освещение настоящего и прошлого в стране и мире в госформировании СССР, изначально стартовавшего со лжевещаний и лжезаверений кучки фанатичных авантюристов, свидетельствует о высоких человеческих качествах Михаила Сергеевича Горбачёва, вступившего в начале 80-х годов на пост главы государства. Именно благодаря раскрепощающей атмосфере гласности стали доступны, хотя и скупо дозировано, архивы, в которых все эти долгие десятилетия "под семью замками" хранились сведения по многим жгучим проблемам советского периода истории Отечества, и особенно событий военной поры. Так, неоценимым благом для историков и писателей-правдоискателей открылся сущий кладезь драгоценнейших сведений в "Особой папке" при Главе государства. Именно в ней был найден, сокрытый от населения, особый протокол о разделении сфер интересов, прилагавшийся к советско-германскому "пакту Молотова — Риббентропа" и несший в себе основной зловещий запал по развязыванию Второй мировой войны. Там же найдено постановление Политбюро ВКП(б) от 05.03.1940 г. о расстреле польских пленных офицеров, причисляемого всегда — с сокрушающим лицедейским гневом и проклятиями — фашистам...
Для разрешения главного вопроса статьи — о событиях начального периода Второй мировой войны — также найдены в "Особой папке" весьма весомые документы. Расхожим аргументом у опровергателей агрессивных завоевательных интересов СССР всегда было утверждение, что у Вермахта имелся план нападения "Барбаросса", а у нас, мол, ни подобных намерений, ни подобного агрессивного плана не было... А в действительности-то оказалось, что план упреждающего удара советских войск по Германии таки есть! (Вадим Деружинский, "СССР готовил нападение на Германию в 1941 г." — Аналитическая газета №15 2006). Только он непревзойдённым мастером потайных диверсий Сталиным закамуфлирован под названием "Соображения", разработанные Генштабом в начале мая 1941 года. В плане упреждающего нападения на Германию ставилась, в частности, войскам Юго-Западного фронта задача — "...разгром главных сил немецкой армии... и овладение территорией бывшей Польши и Восточной Пруссии..." — с такими конкретизациями действий, как "...начать наступательные действия с фронта Чижев, Литовиски силами 152 дивизий против 100 дивизий германских". Этот план агрессии был утверждён Сталиным и реализовывался (проф. Валентин Данилов "Попытка возрождения глобальной лжи. Советский Генштаб всё же готовил упреждающий удар против Вермахта", в "Независимое военное обозрение" 2006 г.).
И чем же была обусловлена обречённость на провал столь грандиозно спланированной операции упреждающего удара — с задействованием сотен дивизий, против противника, ведущего изнурительную войну против альянса двух держав? И этому заглавному вопросу находится ответ в чудо-"Папке". Упомянутая выше информация о якобы назначенной на начало июля (4-10 июля 1941 г.) операции вторжения Вермахта на территорию Англии, видно, была довольно умело запущена Берлином в качестве отвлекающей дезинформации, что не только Вишневский на неё повёлся, но и сам "великий" Сталин. Причем повёлся настолько основательно, что напрочь запретил инакомыслия на этот счёт. И с чего бы это вдруг такое упорство?! А просто ему, мнящему себя уже заранее вовсю Генералиссимусом, очень была нужна эта высадка — чтобы раструбить на весь Мир, как чудовищны эти германские фашисты (с которыми СССР, по лицедейскому сценарию Кремля, ещё состоял в "дружеском" договоре) и что Кремлю невмоготу далее безучастно наблюдать за этими зверствами. Повод для легитимации, короче говоря, был нужен Сталину, чтобы непременно в тоге "освободителя" дать отмашку своему войску к старту сокрушительной операции против "капиталистического Запада", силовое одоление которого было изначальной целью всего десятилетнего периода индустриализации-милитаризации страны. В загодя заготовленном официальном заявлении Советского правительства так и подчёркивалось:
"СССР не может более безучастно смотреть на преступления фашизма в Европе".
Спланированный, таким образом, на начало июля упреждающий удар СССР Вермахт опередил на 10-12 дней, когда на полном ходу на всех фронтах шли всевозможные перегруппировки войск, сориентированные на активные наступательные действия в направлении главного удара и организации эффективной обороны на остальных рубежах. И в это, довольно хаотичное, состояние наших фронтов вломился упреждающим ударом Вермахт...
Так, свойственная Сталину одержимость — осуществлять силовую экспансию большевизма с непременным камуфлированием истинных целей агрессии потоком "миротворческого" словоблудия — обошлась стране в данном, полном трагизма случае непомерно высокой ценой.
