И последнее о прошедших "выборах" - в пику ползущему оппозиционному фатализму и кремлевскому торжеству. Недавно в разговоре с Попковым я вспоминал Эрнандо де Сото - перуанского экономиста, который изучает теневой (или "внелегальный") рынок стран Латинской Америки.
Согласно де Сото государство в Перу организовано примерно так же, как и наше - служит экономическим интересам небольшой прослойки элиты. Для всех остальных государственные непригодны для жизни - вести легальную торговлю или заниматься перевозками невозможно просто потому, что сначала потратишь полжизни на сбор всех необходимых бумажек, а затем останешься в глубоком минусе, заплатив все налоги.
Поэтому большая часть страны работает нелегально или полулегально, самостоятельно справляясь с защитой прав собственности и обеспечением контрактов (неся большие издержки, конечно, но что делать). И когда государство покушается на теневую экономическую жизнь населения - население огрызается. Вплоть до того, что строит целые поселки "без лицензии", а затем успешно обороняет их от полиции, выбивая формальное признание.
Так вот, в России есть свой такой "внелегальный" сектор - и, судя по всему, огромный. Насколько - никто толком не знает, исследований мало (Кордонский там, еще кто-то). Все эти "самозанятые", "гаражная экономика" и т.д. Многие и на работе числятся чисто формально, а по сути занимаются неизвестно чем. И многие безработные на самом деле никакие не безработные. Официальная статистика ничего не отражает. И все это крепко переплетено с легальным сектором. Покуда у государства был центральный ресурс, на котором можно было кормиться, все это могло жить своей жизнью, вне Ока Саурона. Но цена на нефть подниматься не собирается. А чиновники, силовики и прочие дармоеды привыкли хорошо кушать. Выход - "люди новая нефть". Сначала взялись за уличных торговцев, потом за дальнобойщиков и т.д. Все больше задевают тех, кто раньше жил сам по себе. Когда надавят слишком сильно - будет взрыв.
У Эрнандо де Сото, помимо хорошей книги "Иной путь", есть также статья об "Арабской весне". Религиозная риторика в этих протестах встречалась крайне редко (2% лозунгов). Тахрир был протестом мелких предпринимателей - тружеников того самого неформального сектора, на который слишком сильно насело государство.
Так и в России цепная реакция, вероятно, начнется не со столичных активистов, а с какого-нибудь нижегородского ИПшника, у которого менты отожмут киоск, лишив средств к существованию. И на участках, в большой толпе лояльных бюджетников такие люди были заметны. Они не веселились, не скакали, не размахивали шариками. Вряд ли они когда-нибудь ходили голосовать, а теперь пришли - вероятно, испытывая настроения а-ля 2011 год ("за любую другую партию"). То есть пытались использовать формальные механизмы. И они окончательно убедились, что эти механизмы не работают.
! Орфография и стилистика автора сохранены
