Памфлет Алексея Навального "Ликбез по протестам 7 октября и правила обращения с политологами и колумнистами" ("Эхо" 10.10.2017 г.) почему-то сообществом экспертов проигнорирован, притом что против этой весьма представительной группы обращен. Да столь агрессивно, что содержит все признаки статьи об экстремизме, причем в любом УК.
К примеру, такой вот пассаж, отдающий скорее буквальным "Колизеем", нежели сатирической вольницей разговорного жанра: "В который раз убедился, что не зря предлагаю всех политологов отвести в зоопарк и сажать в клетку с хищниками. Только важная поправка — это ни в коем случае нельзя делать с политколумнистами: они своими причитаниями, жалобами и ноем сведут с ума несчастных зверей и тогда некому будет есть политологов".
Не исключено, сдержанность либеральных комментаторов диктуется правилами хорошего тона: дескать, самого регулярного сидельца России (с каким-то запредельным количеством ходок, пусть мини), можно понять. То есть сидячего не бьют. Но, возможно, причина куда прозаичнее: мораторий дискуссии вокруг Навального — в сто крат унизительнее для объекта, чем самая ядовитая перепалка. Ведь потеря темпа у ФБК, с иезуитской последовательностью выкорчевываемого Кремлем, общее место. Стало быть, дефицит перспективы, тестикулами не вышел… Ну и, разумеется: где тот подлинный Данко (медийный герой), ау?
Между тем Навальный обязан либеральному комментарию, им ошельмованному, не меньше, чем своему дарованию. Поскольку с момента обнародования президентских амбиций он в эпицентре его внимания. Да, не отягощенного елеем и нередко с перебором критичного, но с декабря шестнадцатого заметно повысившего котировки его акций, иными словами, политическое реноме и узнаваемость. Трудно припомнить кого-либо из авторитетов либерального дискурса, кто бы не пел Навальному в начале года серенады.
По меркам безумного века информации с тех пор немало воды утекло. Председатель ФБК то фонтанировал инициативами, по "подсаживался" (нередко по собственной оплошности), то обретал симпатизантов (автор — один из таковых), то стремительно терял их, но, в общем и целом, чего-либо значимого не обрел, помимо репутации небесталанного политического животного. То, однако, на фоне дивной аполитичности российского общества, — весьма скромный задел, нечто сродни титулу "почетный мастер спорта".
При этом в сухом политическом остатке главный промах политика — несостоятельность гипотезы, согласно которой между системной оппозицией (КПРФ, ЛДПР, СР) и движением Навального возможен антипутинский союз — скажем так, пусть умозрительная, но единственно сопрягающаяся с текущим моментом идея с реальной капитализацией. Воздержание от сделок на либеральном фланге, парализованном вирусом "вечного вчера" и незримых договоренностей с Кремлем, будто прозорливо, но на выходе опять же — унылая баранка.
"Как же разветвленная сеть региональных штабов Фонда, созданная в считанные месяцы?" –спросит приверженец Навального и, разумеется, будет прав. Да, успех налицо, только ячейки, скорее, инициированы из Москвы, нежели следствие глубинного запроса масс. И не столько инициированы, сколько профинансированы бюджетом Фонда. Того самого, который, как это ни прискорбно, напоминает больше общак по погашению штрафов, навешиваемых гирляндами властью, чем смету сообщества революционеров.
Совершенно очевидно, что недавний упрек "Яблока" ФБК о якобы эксплуатации волонтеров в качестве пушечного мяса — грязный трюк, акт штрейкбрехерства, но в одном эта партия права, пусть опосредованно. Оценки Навального общеполитической ситуации в стране — поверхностные, если не нагромождение заблуждений. Его главный прокол в том, что путинизм — как метод властвования — очень молодая формация, чей потенциал выживаемости — далек от исчерпания, и "системным коррупционерам", в отличие от партократов, есть несоизмеримо больше, что терять. Как и подмандатному населению, не столько закодированному оголтелой пропагандой, сколько не избавившемуся от фобии революционных перемен девяностых. Все это в диапозитиве того, что информационный прогресс несоизмеримо укрепил государственную машину как таковую. Оная сегодня — всё, личность же, сколько предприимчивой та ни была, — статистический налогоплательщик, да и только.
Оттого традиционные методы политической борьбы, подряжаемые Навальным, малопродуктивны и все чаще напоминают неравную схватку с ветряными мельницами. То бишь речь идет о выборе заведомо проигрышной тактики, в основе которой признание криминального режима в качестве трудного, через "не могу", но все же партнера для того или иного взаимодействия. Между тем общеизвестно: пока эта бесконечно лживая, стократно скурвившаяся формация жива, независимые контакты с ней — либо через тюремную решетку, либо через оптику прицела.
И, весьма похоже, Вячеслав Мальцев прав, предлагая создать в сети теневое государство как инструмент протеста и альтернативным выборов, свободных от кавычек.
Революцию не сделать ни траншами по оплате штрафов, ни гонорарами для адвокатов, обслуживающих пассионариев, ни пособиями, поощряющими активистов. Тот вулкан ни "разговорить", ни "заговорить" не удастся, разве что смоделировать.
Тем более не активизировать филиппиками в адрес цеха экспертизы, чье предназначение — оберегать неискушенное большинство от кликуш и псевдоидолов. Бросить таковым вызов — симптом некомпетентности и узкого политгоризонта, сколько бы ноша революционера тяжка ни была и как бы трудно "топтать зону" не доводилось.
