Одним из благороднейших из когда-либо живших американцев и одним из величайших полководцев, когда-либо упоминавшихся в военных анналах, назвал Роберта Эдварда Ли великий Уинстон Черчилль в своей "Истории англоязычных народов". Сегодня вокруг памятников генералу Ли в США бушуют нешуточные страсти: воинствующие борцы за "социальную справедливость" видят в них символы рабства и расовой дискриминации и желают навсегда стереть их с лица Земли. Им противостоят те, для кого память о генерале Ли — неотъемлемая часть американского наследия, заслуживающая уважения и почитания. На чьей же стороне правда?
Начнём с того, что сам Роберт Ли весьма неодобрительно относился к институту рабства, считая его аморальным. Почему же тогда в Гражданской войне он сражался на стороне рабовладельческого Юга? Для ответа на этот вопрос необходимо понимать, что представляли из себя Соединённые Штаты накануне Гражданской войны. Хотя с момента провозглашения независимости США к тому времени прошло уже более восьми десятилетий, процесс формирования единой политической нации был ещё далёк от завершения. Объединившиеся в ходе Войны за независимость против общего врага — Британской короны — бывшие колонии были крайне разнородны. Различия эти берут своё начало ещё со времён колонизации Америки: если в северо-восточные колонии ехали в основном религиозные беженцы-пуритане, чьи отцы сражались за Кромвеля в Гражданских войнах XVII века в Англии, то юго-восточные земли заселяли те, кто отправлялся в Новый Свет не по своей воле, а по приговору суда, а также те, кто, спасаясь от терзавших перенаселённую Британию бедности и голода, нанимался на работу на американские табачные плантации.
Пользуясь современной терминологией, можно сказать, что на Север ехали политэмигранты, а на Юг — экономические мигранты. Различные модели экономического развития также обусловили формирование различных социальных структур: на торгово-промышленном Севере элиту составляли предприниматели и финансисты, а на аграрном Юге — землевладельцы. Как системы ценностей, так и утилитарные интересы южан и северян серьёзно различались. Совместная борьба против Великобритании пробудила патриотические чувства и на Севере, и на Юге, но до формирования общеамериканской гражданской идентичности было ещё очень далеко.
Чувства патриотизма и гражданской лояльности американцев того времени были направлены в первую очередь на свои родные штаты. Соответственно, и генерал Ли был, в первую очередь, патриотом своей родной Вирджинии. В уже упоминавшейся "Истории англоязычных народов" Черчилль цитирует письмо, написанное Робертом Ли близкому другу-северянину: "Если Вирджиния поддержит старый Союз, я сделаю то же. Но если она отделится (хотя я не считаю сецессию конституционным правом и не вижу достаточных причин для революции), я поддержу свой родной штат своей шпагой и, если потребуется, отдам за него жизнь".
Вирджиния, как известно, покинула Союз и присоединилась к Конфедерации, что и предопределило выбор генерала Ли.
Парадоксальным образом одним из последствий Гражданской войны стало завершение процесса формирования общеамериканской национально-гражданской идентичности. Заплатив сотнями тысяч жизней южан и северян и едва не разрушив собственную страну, американцы по-новому взглянули на доставшийся им от Отцов-основателей Союз и ощутили себя единым народом. Принципиально важным здесь является то, что в основу сформировавшегося по итогам Гражданской войны национального консенсуса было положено почитание героев, сражавшихся по обе стороны линии фронта. При этом почитание личного героизма и благородства бойцов армии Конфедерации вовсе не означало реабилитации в какой бы то ни было форме института рабства.
Сегодняшняя "война с памятниками" грозит разрушить этот консенсус. Осмелюсь утверждать, что те, кто призывает сегодня к сносу памятников конфедератам (а это в подавляющем большинстве представители левой части американского политического спектра), в полной мере предвидят такие последствия своих действий и, более того, сознательно и целенаправленно к ним стремятся.
Долгое время главной целью атак левых была капиталистическая экономика, однако основной проблемой на этой линии атаки была невозможность предложить эффективную альтернативу капитализму. Где бы ни пытались левые воплотить в жизнь свои экономические идеи: в России и в Северной Корее, в Зимбабве, Венесуэле и во многих других странах — повсюду это приводило к нищете и разрухе. В конечном итоге левые сменили главное направление атаки: не отказываясь от нападок на капиталистическую систему, они сегодня основные свои силы бросили на разрушение культурного фундамента породившей ненавистный им капитализм Западной цивилизации.
Подрыв моральной легитимности Запада — вот их сегодняшняя задача: представить Запад не цивилизацией, сформулировавшей идеалы свободы и распространившей их по планете, а цивилизацией, в основе процветания которой лежат угнетение и эксплуатация (бедных — богатыми, женщин — мужчинами, чёрных — белыми и т.п.). И США, как лидер Западного мира, сегодня принимают на себя главное направление этого удара. Президент Трамп абсолютно прав, когда утверждает, что те, кто сегодня сносят памятники Ли, завтра примутся за памятники Вашингтону и Джефферсону. В действительности призывы заклеймить позором и вышвырнуть из пантеона американских героев Отцов-основателей США уже звучат в полный голос во многих университетских кампусах, где, увы, особенно сильно влияние левых, отравляющих неокрепшие мозги молодых американцев. Для левых Вашингтон и Джефферсон — всего лишь рабовладельцы. Кого волнует, что эти люди при написании Декларации независимости США впервые в истории человечества на государственном уровне закрепили концепцию наличия у человека неотчуждаемых прав, принадлежащих ему в силу самого факта рождения?!
Закипая праведным гневом, когда речь идёт об американских героях, эти люди весьма снисходительно относятся к грехам противников Запада и капитализма. Ясир Арафат и Че Гевара, "Чёрные пантеры", боевики ИРА и прочее левацко-террористическое и "национально-освободительное" отребье — все они пользуются любовью и уважением со стороны современных левых, несмотря на то, что их руки по локоть в крови невинных жертв. Левых не интересует борьба с реальным злом, если это зло противостоит ненавистному Западу, когда же речь идёт о недостатках самого Запада, здесь любая соринка раздувается до размеров бревна. Вопреки тому, что утверждают левые, в современной Америке практически отсутствует проблема белого расизма: все социологические опросы стабильно подтверждают, что расистские идеи не пользуются популярностью у американцев; подавляющее большинство (более девяноста процентов) американских граждан крайне негативно относятся к неонацистам и куклуксклановцам вроде тех, что принимал участие в недавних трагических событиях в Шарлотсвилле.
Коль скоро зашла речь о событиях в Шарлотсвилле, важно сделать три замечания. Во-первых, в ходе столкновений в этом вирджинском городе насилие применялось с двух сторон: как со стороны неонацистов, так и со стороны левых радикалов, именующих себя "антифашистами". Однако когда президент Трамп, указывая на это очевидное обстоятельство, заявил о том, что ответственность за происшедшее несут и те, и другие, американские СМИ (в большинстве своём левые) и политики-демократы закатили форменную истерику. Во-вторых, трагедии, возможно, удалось бы избежать, если бы власти города и штата не самоустранились от поддержания порядка (отмечу, что и мэр Шарлотсвилля, и губернатор Вирджинии представляют Демократическую партию — главную политическую организацию американских левых). Наконец, в-третьих, масштаб насилия в брошенном на произвол судьбы властями Шарлотсвилле мог быть куда больше, но, к счастью, функцию охраны порядка приняли на себя так называемые милиции — добровольные ополчения вооружённых граждан — стремившиеся, насколько это было возможно, разделить неонацистских и "антифашистских" погромщиков. Тем самым в очередной раз нашла своё подтверждение простая истина: оружие в руках законопослушных граждан благотворно сказывается на правопорядке.
Последнее обстоятельство, впрочем, не помешало левым немедленно развернуть под прикрытием шарлотсвилльской трагедии очередную атаку на Вторую поправку к Конституции, гарантирующую американским гражданам право на оружие. Параллельно развёрнуто наступление на не менее ненавистную левым Первую поправку, гарантирующую свободу слова. Разумеется, призывы ограничить свободу слова оправдываются необходимостью бороться с неонацистской угрозой (как уже было сказано, практически отсутствующей в США). В связи с этим считаю необходимым повторить истину, которая должна быть очевидной для любого здравомыслящего человека, но которая, увы, пока ещё многими ставится под сомнение:
в обществе свобода слова либо существует для всех, включая самых отвратительных членов этого общества, либо же свободы слова не существует в принципе. Ограниченная свобода слова — это несвобода.
Нет никаких сомнений, что, если левые одержат победу в своей борьбе против свободы слова, под запретом окажется не только неонацистская идеология, но и многие другие взгляды, не укладывающиеся в леволиберальный мейнстрим, как это уже происходит в Европе. Вся левая идеология построена на лжи, а самый действенный способ защитить ложь от разоблачения — запретить говорить правду. Стремление левых к монополии на информацию естественным образом вытекает из их стремления к политическому выживанию. Левым критически важно, чтобы социальные группы, официально объявленные "угнетёнными", составляющие ныне костяк электоральной базы Демократической партии США, ни на минуту не усомнились в "несправедливом" характере американского общества и в том, что только демократы способны защитить их от "несправедливости".
Левым плевать, что распространяемая ими ложь не только не помогает этим "угнетённым", но и, напротив, калечит их жизни. Судите сами: современная Америка — страна колоссальных возможностей, несравнимых с теми, что существуют в других странах. Однако левые пропагандисты с самого детства внушают чёрным американцам, что американское общество несправедливо к чёрным, поэтому у чёрных нет шансов добиться успеха в Америке. Самое страшное в том, что многие чёрные действительно верят в эту чудовищную ложь, а если человек верит в то, что у него нет шансов на успех, он действительно не сможет добиться успеха, он просто не увидит те безграничные возможности, что предлагает ему Америка, ведь его убедили в том, что эти возможности — не для него.
Недавно достоянием гласности стала поразительная история. Оказывается, в Национальном музее афроамериканской истории и культуры в Вашингтоне, призванном увековечивать достижения чёрных американцев, отсутствуют какие бы то ни было упоминания о двух выдающихся сынах чёрной расы: члене Верховного Суда США Кларенсе Томасе (Томас стал вторым в истории чёрным американцем, получившим назначение в состав высшего судебного органа США) и выдающемся экономисте Томасе Соуэлле. Почему же музей обошёл их молчанием? Всё очень просто: Соуэлл и Томас не просто добились выдающегося успеха, опровергая своим примером мифы и догмы левых, но и открыто исповедуют традиционные американские — то есть правые — ценности. С точки зрения левых, эти люди абсолютно не годятся быть ролевыми моделями для чёрных американцев. Сегодня электоральные позиции Демократической партии очень сильно зависят именно от чёрных избирателей, более девяноста процентов которых стабильно голосуют за демократов. Демократам не нужны успешные, а значит не нуждающиеся в борцах за "социальную справедливость", и исповедующие правые взгляды чёрные — это стало бы электоральной катастрофой для Демократической партии.
Гражданская война была войной за американские ценности. Декларация независимости США провозгласила неотъемлемые права каждого человека на жизнь, свободу и стремление к счастью, и эти права были несовместимы с рабством. Победа северян стала победой американских ценностей потому, что она покончила с рабством, но ещё и потому, что у победителей хватило мудрости и благородства: мудрости, чтобы понять, что среди проигравших, хоть их дело и было неправым, было немало благородных людей, и благородства, чтобы чтить своих вчерашних противников. Сегодня левые фактически развернули против Америки и американских ценностей Вторую гражданскую войну. Эта война ведётся не силой оружия, но оттого она не менее опасна — подобно Гражданской войне, бушевавшей полтора столетия назад, она способна разрушить эту великую страну. Так получилось, что генерал Роберт Эдвард Ли, благородный человек и отважный солдат, сделавший в своё время тяжёлый и, возможно, ошибочный выбор, сегодня стал воплощением настоящей Америки и американских ценностей. Борьба за память о генерале Ли — это борьба за Америку.
