Политики немного похожи на лошадей. И на женщин, и на мужчин, здесь — кто кому нравится. Это я к тому, что, помимо идейной, смысловой, сугубо политической составляющей, физиогномическая (нравится — не нравится, спи, моя красавица) всегда присутствует.
Вот по этому последнему критерию у Яшина, да и у Навального шансов понравиться избирателю, самому что ни на есть либеральному, конечно, заведомо больше, чем у Касьянова. Яшин и Навальный — жовиальны, что ли; Касьянов — статуарен, неподвижен. Яшин и Навальный говорят на другом и более современном языке, чем довольно-таки пафосный и чиновный Касьянов. И если говорить о смысловой артикуляции, то этого смысла у Яшина с Навальным вроде как больше (хотя бывают и косноязычные политики).
Это плюс к тому, что ни Яшин, ни Навальный у Путина премьер-министром не работали, а более походят на людей из нонконформистской среды (если путинскую оппозицию можно сравнивать с брежневской, хотя сравнивать, конечно, трудно).
Я не буду подробно говорить о том, что вряд ли когда-нибудь забуду антимигрантскую пропаганду Навального во время мэрских выборов. Пропаганду, во многом легитимировавшую правый путинский поворот (мол, если уж либерал призывает высылать мигрантов, то значит — это правда и стесняться ее смысла нет). Но сейчас я о другом.
Яшинский (не только яшинский, но назовем его так для краткости) протест против первого места Касьянова без праймериз (без сомнения санкционированный Навальным) — очень неаппетитная история. И очень при этом симптоматичная. Начнем со второго. Симптоматика этого конфликта была описана еще в трагедиях Расина, где чувство, как сумасшедшее, боролось с долгом. И скучный долг чаще всего побеждал, что сюжетом неукоснительно наказывалось, потому что суконный долг для автора (и, может, для нас с вами) важнее.
И здесь нужно сказать, что чувство вообще безусловно и уверенно побеждает долг в русской культуре. Долг, закон, договор — это что-то протестантское, англосаксонское. Нам чувство безмерное и безбрежное подавай. Оно у нас (как синоним искренности) настолько сильнее рацио, что даже сравнивать трудно. Извечная борьба естественности против культуры, которая и есть набор условностей.
Именно поэтому Яшинский бунт против Касьянова — это типичный бунт искренности против условности, договора, долга. Да, договорились в прошлом году, но мало ли о чем договорились, времени немерено прошло, и надо от договора отказываться и заключить новый.
И неважно (мы о неаппетитности истории), что кремлевская пропаганда подпортила Касьянову имидж — ну, бывает, совпадем мы в мелочах с Путиным, не беда. Конечно, брать свое слово назад вроде как не по-джентльменски, тем более оправдывать сливы ФСБ и говорить в унисон с Кремлем. Хотя у Касьянова есть неоспоримое преимущество: его — непонятно почему — боится власть.
Да, как лидер демократов Касьянов не Александр Македонский. Не Троцкий, не Дантон и не Немцов, хотя Немцова при жизни как только ни высмеивали. Но слово в нашем случае и есть полномочный представитель долга. Пусть то, как Касьянов держится за свое первое место, дополнительное свидетельство его вероятной неуспешности на праймериз. Пусть это демонстрация не силы, а слабости. Вы заключили с ним соглашение, как с держателем партийной лицензии? Дал слово — держись, казак, атаманом будешь. И использовать позорный случай, как повод для расторжения договора, — политически неправильно.
Причем у этой неправильности есть, повторим, не только расинская, но и прагматическая сторона.
Яшин (вполне симпатичный молодой и энергичный политик) уже участвовал в выборах вместе с командой Навального и потерпел неудачу. В том числе потому, что никакой внятной и объединяющей программы у разных фракций демократической оппозиции нет. Одни потертые лозунги вокруг всем понятного стержня: Путин — преступник, Путин должен уйти. Ну и еще, конечно, институты: Путин развалил гражданское общество, а мы его построим.
А на каких основаниях? Или полагаете, что избирателям это неважно? Как поступите с приватизацией, с коллаборантами, олигархами, пропагандистами, будете строить американский капитализм 18-го века или европейский 21-го? Президентскую республику или парламентскую? Очередной вариант русской империи с либеральными присадками или федеративное государство с сильной местной властью? Мол, возьмем власть, потом обсудим? Не думаю, что это правильно: так называемый европейский выбор — сознательный, рациональный и программный. И если договор нарушается среди своих, то что стоит обмануть чужих, то есть избирателей?
Все это не означает, что надо Яшина с компанией смешивать с навозом и кричать, как кричат Венедиктовские прихвостни, что вы ничем не отличаетесь от путинских пропагандонов, только менее популярны. Нет, я, безусловно, на стороне оппозиции, но это не значит, что ошибки этой оппозиции должны прощаться. Все-таки долг и рациональность обязаны побеждать наши расхристанные и необузданные чувства, в этом товарищ Расин прав. Иначе мы никогда не увидим демократическую Федру в кремлевском многоярусном театре.
