Каспаров.Ru продолжает публиковать серию интервью с участниками Форума свободной России. На этот раз мы поговорили с публицистом и политологом Александром Морозовым. На секции "Массмедиа и журналистика России" он предложил создать дискуссионную площадку для оппозиционных сил или провести общий Конгресс для всех тех, кто пытается сопротивляться происходящему в России. Как будет действовать эта дискуссионная платформа, читайте в нашем интервью.
Вы выступаете за то, чтобы провести общий конгресс оппозиции. Но могут ли такие форумы, как сегодняшний, подобные конгрессы повлиять на ситуацию в России, ведь они проводятся в другой стране?
В любом случае это очень важная инициатива, потому что давление внутри страны нарастает. С одной стороны, гражданские активисты в России растеряны, они не знают, как себя вести в условиях бесконечного ужесточения ситуации. С другой стороны, люди в последние два года очень активно уезжают. Образуется большая среда за рубежом. Не случайно на этом форуме представлено уже 25 стран. С третьей стороны, в Европе, в США очень много нерусскоговорящих людей, которые искренне любят Россию и хотят ей добра. Некоторые из них поддерживали еще демократизацию России в конце 80-х — начале 90-х годов.
Они тоже заинтересованы в новом понимании происходящих у нас процессов. Сейчас такое понимание вырабатывается, и такие конгрессы — это очень важный шаг на этом пути.
Как вы относитесь к созданию нового независимого СМИ, которое бы вещало из-за рубежа и работало бы для российской аудитории.
Я считаю такой подход неэффективным. Очень многие люди, которые профессионально занимаются медиа, тоже очень низко оценивают такую перспективу. Вместо этого было бы чрезвычайно ценно сделать новый большой ресурс, который бы представлял собой средство информационного обмена между гражданскими активистами, оказавшимися вне России. Люди проводят какие-то акции в Париже, в Лондоне, в Праге, в Варшаве. Некоторые из них приехали на этот форум. Часть из них взаимодействует между собой, многие давно участвуют в едином европейском экологическом и правозащитном движении.
Но нужна какая-то сеть, которая бы информировала людей и помогала им координироваться.
Сегодня на секции о СМИ почти не касались важного вопроса самоцензуры. Как быть с ней в случае независимых медиа?
В России сохраняется возможность работать на уровне профессиональных стандартов. Мы знаем таких журналистов "Новой газеты", "Ведомостей", РБК. Есть обозреватели и колумнисты, которые высказываются достаточно прямо, никакой цензуре себя не подвергают. Но другой вопрос — поддержание определенной респектабельности издания. Конечно, профессиональный журналист в чем-то внутренне ограничен — он ответственен перед обществом.
Одно дело — ответственность перед обществом, другое дело, когда журналист боится писать на ту или иную тему из-за угрозы физической расправы или незаконного уголовного преследования.
С этим ничего нельзя сделать — это вопрос персональной позиции. Не каждый человек в состоянии идти на большой риск.
Вся мировая расследовательская журналистика — это журналистика отчаянных людей. Вне зависимости от того, в России или в США человек расследует, к примеру, деятельность корпораций, он рискует.
Профессиональное сообщество должно поддерживать тех, кто готов идти на риск. Вот, например, Всеволод Чернозуб — ведущий одной из секций форума, писал о всех акциях протеста в России, участвовал в них. Он чувствовал себя способным к этому.
Но не все люди такие. И нельзя осуждать журналиста, который за какие-то темы не берется. В том числе за политические.
А какие проблемы вы бы назвали ключевыми для российских медиа?
В России в результате еще советского развития сложилась некая медиасистема, которая имеет немало проблемных моментов. Это большой серьезный разговор, но
если говорить коротко, российские СМИ огосударствлены. Почти не существует частных медиа. Через доступ госконцернов даже они стали практически государственными.
Вторая не менее драматическая сторона — медиа могут существовать, только если другие крупные консервативные институты хорошо работают. Это ситуация, когда различные общественные институты — например, церковь или предпринимательские ассоциации — занимают другую позицию, нежели государство. Тогда медиа могут реализовывать свободу слова. Но в России все крупнейшие общественные институты оказались ослаблены и неспособны к самостоятельной политике.
Есть такие журналисты, как Сергей Пархоменко. Они начинали еще в советское время, потом были активными участниками десоветизации страны, в 90-е годы создавали независимые СМИ. Но этот процесс тогда же и кончился. Такие люди могут рассказать, как это происходило.
В итоге получилась система, отчасти похожая на то, что делалось в Италии при Берлускони. В результате того, что была возможность коррумпировать телеканалы, возникла так называемая "аудиторная демократия".
Она работает так: через те же медиа создается образ "мачо"-вождя, а телевидение поддерживает идею о его несменяемости.
Но Италия в Евросоюзе, происходящие безобразия привлекали внимание, поэтому там эта ситуация могла держаться только до определенного предела. У нас такой предел не виден, потому что мы предоставлены сами себе.
