Уже вторую неделю бушует конфликт между российской оппозицией и — нет, не украинцами, а частью украинских блогеров. Недавно мне на глаза попался новый текст Виталия Портникова на эту тему, который всколыхнул раздор с новой силой. Смысл текста в том, что российские диссиденты должны каяться перед украинцами за то, чего не совершали, в чем не виноваты, к чему непричастны, и брать на себя ответственность за весь российский народ — как это делал в свое время канцлер Германии Вилли Брандт. И при всем уважении к Виталию, есть определенные моменты, с которыми я никак не могу согласиться.
1. Во-первых, то, что Виталий Портников — известный украинский блогер, не дает ему права говорить от имени всех украинцев. Моя семья — граждане Украины, украинские патриоты. Они живут в прифронтовом городе Харьков, где раненых и военных больше, чем во многих других городах Украины. В тех местах, где буквально перед самой войной проходила моя свадьба, рвутся снаряды террористов. С первых дней войны я делаю все, что в моих силах, чтобы помочь Украине — не просто поддержать, а помочь. Как именно — это не тот вопрос, который я хочу раскрывать в статьях. Среди моих знакомых есть вдовы бойцов АТО, военные (как генералы, так и простые солдаты, воевавшие или воюющие в АТО). Сама я тесно сотрудничаю с украинскими военными. Моя родная прабабушка-украинка умерла в голодомор.
Так вот, моя украинская семья, и друзья, и знакомые, в том числе военные, не хотят, чтобы невинные люди извинялись за то, в чем они не виноваты. Они благодарны российским диссидентам за их позицию и поддержку и не требуют, чтобы те чувствовали свою вину за то, чего не совершали. И они тоже часть украинского общества. Виталий Портников был абсолютно вправе высказывать свое мнение, но оно только его, личное мнение. В Украине есть другие люди, которые тоже много делают для своей страны, но думают по-другому. Почему мы не требуем извинений от таких россиян — об этом пункт 2.
2. Как минимум потому, что раскаяние за чужие грехи (если таковое вообще возможно, в традиции христианского богословия, к примеру, такое явление отрицается в принципе, а часть психиатров воспринимает его как тревожный синдром) возможно тогда и только тогда, когда человек полностью, всецело идентифицирует себя с определенной группой, народом, нацией, страной и т.д. И никто не вправе указывать человеку, с кем ему себя идентифицировать. В современном западном мире вопрос свободы идентификации естественен так же, как любая другая свобода.
В России в отношении инакомыслящих сейчас идут репрессии. Кому-то достается от них больше, кому-то меньше, а кто-то, как мой друг Влад Колесников, и вовсе заканчивает жить самоубийством. Перефразируя Портникова, можно предположить, что украинцы не понимают этого до конца, потому что для них это — "чужая война". Они не знают, что значит жить в атмосфере страха и постоянной травли. От войны в Украине (а для меня, повторю, эта война не чужая, и я прекрасно знаю, что значит со дня на день ждать, что завтра могут убить твоих родных) пострадали не все семьи персонально. В России же инакомыслящие страдают лично, персонально, живя в атмосфере постоянной травли, тяжелейших психотравмирующих ситуаций, которые они переживают не как нация в целом, а как отдельные личности, лишенные всяческой помощи и поддержки. Что многократно тяжелее.
И потому мне очень не хотелось бы, чтобы за ошибки одних русских диссидентов страдали другие, те, которые не говорили провоцирующих фраз и не собирались "поучать украинцев". Нападки на всех диссидентов "скопом", без разделения на личности, приводят к тому, что очень многие принимают их на свой счет. В результате у некоторых и без того затравленных людей возникает ощущение, что их добивают уже те, кого они считали "своими". И неизвестно, сколько самоубийств, подобных Владу Колесникову, может возникнуть в этом случае.
Дело в том, что никто не вправе требовать от жертв, чтобы они идентифицировали себя с палачами. Это все равно, что требовать с германских евреев извиняться перед Советским Союзом за немецкую оккупацию, потому что — "ну они же немецкие граждане". Да еще требовать этого в тот момент, когда репрессии еще не кончились. То есть, образно говоря, люди завтра могут попасть в концлагерь, а от них при этом еще и требуют покаяния за действия их же палачей.
И именно поэтому пример с Вилли Брандтом здесь некорректен. Брандт стал канцлером Германии, то есть возглавил эту страну, народ, нацию, и потому не только имел право, но и обязан был говорить от ее имени. Это был его личный, добровольный выбор. Невозможно ведь представить президента страны, который не идентифицирует себя с этой страной, правильно? В то время как многие другие евреи и немцы, пострадавшие от фашистского режима, если оставались живы, уезжали потом из Германии, в том числе в Америку, которая с Германией воевала, и получали иное гражданство, и не могли заставить себя даже приехать домой, не говоря уж о том, чтобы считать себя немцами. И, возвращаясь к тому, что я писала ранее, не страдавший не имеет права указывать страдавшим, что ему что-то должны. Кто лично не знает, что такое жертвы и потери, не имеет права рассказывать тем, кто их перенес, что они перед ним еще и должны извиняться. И те и другие — пострадавшие от режима Путина, и отдельные россияне пострадали больше некоторых украинцев. Подчеркиваю — некоторые, а не все. Каждый случай сугубо индивидуален.
Так вот, каяться должны виновные и те, кто сознательно солидаризуется с народом России. Проще говоря, вот когда условный "Аркадий Бабченко" станет президентом России — тогда он должен будет от лица возглавляемой им страны извиниться перед Украиной и встать на колени у могил, и попросить прощения, потому что именно он будет в тот момент олицетворять свою страну. В том числе и у моей семьи — за сирены машин скорой помощи под окнами, за взрывы за стенами дома, за ночной страх захвата города террористами. За все. Но только когда он станет президентом России, а не раньше.
3. Далее, отсутствие публичного раскаяния еще не означает отсутствие ответственности. Ответственность выражается у всех по-разному. Очень многие люди, совершившие немалые подвиги ради Украины, совершили их под первым импульсом коллективного чувства вины. Но время идет, и своими поступками эти люди заслужили право больше не чувствовать себя виноватыми. И дела в данном случае значат больше, чем слова.
Если же именно слова для Виталия так важны, и важнее некоторых дел, тогда не стоит забывать, что в России уже есть свой "Вилли Брандт" — прекрасная актриса и замечательный человек Лия Ахеджакова, которая, не будучи виновата ни в чем, что творит российская власть, постоянно извиняется перед Украиной и ее народом, притом не просто извиняется, а искренне раскаивается, переживает, просит прощения и страдает. Она действительно взяла на себя эту нелегкую роль быть совестью своего народа, и с честью ее несет. Но таких людей никогда, ни в одной стране не бывает много.
4. Но я слишком давно читаю публикации Виталия Портникова, и потому думаю, что он не мог допустить столь грубые ошибки и очевидно некорректные ассоциации. И потому думаю, что Виталий имел в виду все же не всех противников войны с Украиной, имеющих российское гражданство, а только тех, кто сами усиленно ассоциируют себя с российским народом. Именно сами, лично и добровольно. То есть лично тех, кто сам о себе заявил: "Мы, российский народ". И тогда все встает на свои места.
Дорогие мои россияне, друзья, единомышленники и бывшие соотечественники! Я уже много раз просила каждого из вас, кто действительно любит Украину и поддерживал ее, делать это от своего личного имени, а не от имени российского народа. Все заявления типа "один народ", "братский народ", да неважно, хоть десять народов — они несут в себе одно главное утверждение: "Мы — российский народ", "наш народ". И тогда получается, что прав Виталий Портников. Если человек сознательно "вписывается" за тот или иной народ, если присваивает себе право говорить от его имени — тогда он сам берет на себя ответственность за все, что этот народ делает.
Я не говорю о том, что от своей национальности обязательно нужно отказываться. Нет, но вполне можно заявлять свою позицию лично и конкретно: "Я, Вася Петров, россиянин, друг Украины". Ведь именно так заявила свою позицию живущая в Киеве москвичка Анна Голланд: "Я была на Майдане, я помогала войскам АТО, я не прощу ищущих примирения "ватников". Она говорила от своего имени, и потому я не видела в ее адрес заявлений вроде, переводя на цензурный язык, "не надо шастать".
В этом беда любой постсоветской культуры — русской ли, украинской ли, что в них еще очень не развит индивидуальный подход, личностное начало. В одну группу готовы объединить как пижона, который пару раз вышел с плакатом против войны, и теперь считает, что он Украину облагодетельствовал, и тех россиян, кто воевал в АТО и волонтерил там наряду с украинцами. И потому именно личностный подход важно развивать в первую очередь. Никто, я думаю, в глубине души даже Виталий Портников, не просит вас брать ответственность за весь народ. Если вы чувствуете, что не в силах взять на себя такую ответственность — не берите, если вы, как Вилли Брандт, не собираетесь потом становиться президентом России. Берите ответственность только за самих себя, за то, что лично вы сделали для победы, чем помогли.
Единственное, на чем сейчас могут сохраняться отношения России и Украины — это на уровне отдельных людей, отдельных поступков, отдельных личностей. Любые рассуждения о народах только раздражают. Тем более что и ваши "ватные" соотечественники постоянно одергивают вас: "не смейте говорить от нашего имени". И, действительно, не надо. У вас, в отличие от Брандта, на это сейчас нет ни полномочий, ни внутренних сил. А то получается, действительно, какая-то двойственность. Поучать украинцев некоторые пытаются от лица "старшего брата", а потом вдруг оказывается, что они к этому "брату" отношения не имеют, поскольку они — всего лишь жертвы репрессий, такие же пострадавшие, как представители других народов. Но, друзья, вы уж тогда определитесь, пожалуйста, кто вы!
И уж совсем раздражает украинцев, когда начинаются поучения, притом именно на этом уровне: народ на народ, "от нашего стола к вашему". И в результате возникает естественная реакция отторжения: "нашему" столу ничего не надо от "вашего"! Но ведь речь идет не о "столах". Речь о том, что конкретной Маше из оккупированного Луганска очень важны и нужны посты Аркадия Бабченко или Саши Сотника, потому что она видит в них поддержку и опору. И вот из таких крохотных ниточек — между "Сашей и Машей", между отдельными людьми — и возникают отношения, которые не дают двум народам окончательно разойтись — навсегда и бесповоротно. Чтобы потом, через годы, когда закончится война, появился бы подобный Брандту человек, который не раздражал бы украинскую сторону, и вместе с тем мог бы взять на себя ответственность за Россию как страну.
А так, дорогие друзья — приезжайте, конечно. Приезжайте не только как туристы, но, если вы так выбрали, как будущие новые граждане Украины. Но тогда и не стоит рассуждать по принципу: "А вот у нас в России, а вот у вас в Украине". Тогда надо жить в Украине как в своей стране. В СВОЕЙ, а не в чужой. То есть не бороться с территории Украины за новую Россию, а бороться за Украину. Думать о ее будущем, ее создавать, в ней работать, ее защищать, ее лелеять, ее созидать, как это делают, к примеру, Александр Щетинин или Олег Шро. И тогда, вполне логично, ни за кого не надо извиняться. Пусть извиняются те, кто виноват, или те, кто возглавит Россию, когда все кончится.
