Окончание. Начало см. здесь: "Россия и Запад — диалектика не по Гегелю. Часть I".
Побег от реальности в мир иллюзий, каковым был для русского народа большевистский проект, завершился вполне предсказуемо — крахом иллюзий и болезненным возвращением к реальности. Подобный крах, как мы уже знаем из исторического опыта, либо запускает процесс адаптации к реальности в виде попыток модернизации и реформ, как это было после поражения в Крымской войне, либо же провоцирует истерически-агрессивное отрицание этой самой реальности, сопровождающееся усилением изоляции от окружающего мира и ещё более глубоким погружением в архаику, как это было после военных неудач Ивана Грозного в войне Ливонской.
После фиаско социалистического эксперимента и распада СССР Россия поначалу выбрала было первый путь. На пути этом, однако, сразу обнаружился ряд проблем.
Во-первых, непомерно завышенными были ожидания бывших советских граждан, которые в большинстве своём были искренне убеждены, что стоит только отказаться от социалистической модели, как страна немедленно и без всяких усилий превратится в потребительский рай.
Когда этого не произошло, а, напротив, уровень жизни подавляющего большинства россиян катастрофически упал, наступило закономерное разочарование в реформах. Добавим к этому, что реформы, как это уже случалось в российской истории, осуществлялись крайне непоследовательно, что не могло не сказаться на их результатах, тем самым ещё больше усилив разочарование населения.
Во-вторых, не прошло и десяти лет с момента распада СССР, как власть в России оказалась в руках выходцев из советских спецслужб во главе с президентом Путиным.
Помимо вышеупомянутого разочарования россиян в реформах, подобному развитию событий немало поспособствовало то обстоятельство, что вновь обретшая в 1991 году свою государственность Россия не прошла через очищающий процесс десоветизации и была провозглашена правопреемницей Советского Союза. Пришедшие к власти чекисты объективно не были заинтересованы в продолжении модернизации, ведь в случае успешного завершения этого процесса и преобразования России в современное европейское государство они просто-напросто оказались бы невостребованы в таком государстве. Указанные обстоятельства предопределили крах курса на модернизацию и переход к новой Опричнине.
Реализация Опричнины в её классической форме предполагает не только усиление репрессивности и деспотичности режима, но и углубление изоляции от окружающего мира. В условиях подобной изоляции архаичные общества, в принципе, могут существовать без особых изменений сколь угодно долго, однако в условиях современной глобализации осуществимость такой изоляции на одной восьмой части суши выглядит достаточно проблематичной. Более того, сама правящая верхушка (применять к находящимся у власти в России после 1917 года группам термин "элита" я не считаю возможным) не готова или по крайней мере не была готова до последнего времени полностью лишить себя всех тех приятных "мелочей жизни", что несёт с собой интеграция в общемировое глобальное пространство. Соответственно, власть приступила к реализации новой Опричнины в несколько нетрадиционном виде — с упрощением и архаизацией всего жизненного уклада внутри страны, усилением "вертикали власти", но без тотальной изоляции от окружающего мира.
Множество авторитарных режимов по всему миру пользуются подобным рецептом весьма успешно, но в России всё оказалось не так просто. За три столетия (начиная с возвращения России в Европу в царствование Петра I) Россия, увы, так и не избавилась от порождённого доктриной "Москва — Третий Рим" неосуществимого стремления стать центром Европы, Запада, а в конечном итоге — всего мира. Замкнувшись в полной изоляции, российская правящая верхушка и общество в целом могли бы смягчить психологическую травму от невозможности реализовать это стремление при помощи банального самообмана, сделав вид, что Запад их больше не интересует, что, говоря словами Остапа Бендера, "Всё это выдумка, нет никакого Рио-де-Жанейро, и Америки нет, и Европы нет, ничего нет. И вообще последний город — это Шепетовка, о которую разбиваются волны Атлантического океана". Однако в условиях, когда главный раздражитель — Запад — всё время находится рядом и самим фактом своего присутствия напоминает о невозможности реализации главного геополитического стремления России, болезненность этой психологической травмы не только не смягчается, а, наоборот, нарастает до совсем уже нестерпимого уровня.
Не будучи готова отказаться от своего идефикса и не имея возможности ни реализовать его, ни укрыться в "спасительном" самообмане, Россия загнала себя в ловушку.
Испепеляющая ненависть к Западу есть проявление подспудно ощущаемой невозможности выбраться из этой ловушки. Вернее, выбраться из неё очень просто, достаточно лишь отказаться от желания быть центром мира, однако Россия с упорством, достойным лучшего применения, вцепилась в него, как утопающий в спасательный круг, не замечая того, что это вовсе не круг, а гиря, тянущая ко дну.
Ощущение загнанности в ловушку толкает на совсем уже иррациональные шаги. Именно таким иррациональным, если не сказать безумным, шагом является всё более и более явно обозначающийся курс на сближение с Китаем.
Здесь невозможно не заметить злой иронии. По всем параметрам, кроме размера ядерного арсенала, Россия и Китай — игроки разных лиг. По численности населения, абсолютным размерам ВВП и среднегодовым темпам его роста, по численности регулярной армии и армейского резерва, по размерам оборонного бюджета и многим другим показателям Китай значительно, зачастую в разы, превосходит Россию. В подобных условиях рассуждения о противостоящей Западу (с которым Китай, кстати, очень тесно связан экономически) связке Россия-Китай напоминают хвастовство героя бессмертного романа Александра Дюма о том, что "Галантерейщик и кардинал — это сила!". Не желая соглашаться на "роль второго плана" в рамках Западной цивилизации, исконной частью которой она, несмотря на все витиеватые изгибы своего исторического пути, изначально является, Россия, кажется, готова с радостью принять такую роль в отношениях с Китаем.
Здесь, однако, важно понимать, что "роль второго плана" во взаимоотношениях с Западом и с Китаем — это, как говорят на новом месте работы Михаила Саакашвили, две больше разницы. Западная цивилизация построена на партнёрстве. Партнёрские отношения по определению "горизонтальные". Да, бывают "старшие" и "младшие" партнёры с разным уровнем влияния на общие дела, как, например, в акционерном обществе есть мажоритарные и миноритарные акционеры, обладающие разным количеством голосующих акций. Однако за каждым партнёром всё равно сохраняется право голоса, его права защищены и существует прозрачный механизм учёта и согласования интересов всех партнёров. Нет ничего унизительного в роли младшего партнёра. Так, гордые бритты, построившие когда-то одну из величайших империй мира и принесшие цивилизацию в самые отдалённые уголки Земного шара, сегодня зачастую играют роль младших партнёров США, бывших когда-то их колониями и ставших ныне признанным лидером Западного мира, что никоим образом не умаляет статуса Великобритании как одной из ключевых западных держав и не мешает (напротив, помогает) ей эффективно отстаивать свои национальные интересы.
Китай — это совсем другая цивилизация, построенная на фундаментально иных принципах. В рамках этих принципов никакое партнёрство России с Китаем, даже в качестве младшего партнёра, невозможно.
Единственно возможные отношения "отколовшейся" от Запада России с Китаем — это отношения вассалитета, то есть "вертикальные" отношения господства-подчинения. Иными словами, реальный выбор, стоящий ныне перед Россией, можно с предельной ясностью сформулировать так: быть младшим партнёром США или быть вассалом Китая.
К этому необходимо добавить, что значительную часть территории Восточной Сибири и Дальнего Востока Китай рассматривает как "исконно китайские земли", отторгнутые Россией в соответствии с "неравноправными" и "империалистическими" договорами о границе.
Соответственно, установление китайского сюзеренитета над Россией почти наверняка будет сопровождаться отторжением — де-юре или де-факто — части российских территорий в пользу Китая. Что касается технологий такого отторжения, то они разработаны и продемонстрированы на практике самой Россией в Крыму и в Донбассе, так что Китаю останется лишь воспроизвести эту модель с "референдумами", "народными республиками" и "зелёными человечками" на востоке России.
Реализация подобного сценария будет означать повторное после 1917 года и, скорее всего, окончательное разрушение российской государственности. На сей раз оно будет совершено руками людей, называющих себя патриотами России.
