Для Украины Путин – не самое страшное. Более того, Путин и русский мир, отобравший Крым и наполовину засунувший в карман Донбасс, – что-то вроде СПИДа, заставляющего судорожно искать противоядие. И по этому поводу отодвигать все остальные беды на потом, пока русский ВИЧ не будет побежден.
Но что будет, если (представим невозможное) победить Путина прямо сейчас, загнать его палкой с гвоздем в угол и заставить разжать челюсти. Хрупкое равновесие кончится и начнется семейное выяснение отношений.
При несопоставимости масштабов примерно то же самое произошло с советской нонконформистской культурой, когда советская власть приказала долго жить. Пока она сидела на троне, можно было ощущать фронтовую общность окопного братства. Как только враг слинял со своей роли полицейского-маньяка, выяснилось, что фронтовое братство – это временный компромисс. И противоречия, которые казались несущественными, стали как мертвые с косами по краям дороги.
То есть не поддаться Путину и перемочь (пересидеть, что ли) русский мир – надо, но фанфары победы будут означать начало другой войны, страшнее и беспощаднее войны с русской империей.
У европейского выбора Украины есть враг пострашнее Путина – это социальные стереотипы, умноженные на советское прошлое. А эти стереотипы рифмуются с демократией и протестантской этикой либерализма, как рак и лебедь.
Украина, понятное дело, – не урод в семье славянских православных народов, а сын и наследник. И как бы мы не желали Украине удачи и жизни по-европейски (или хотя бы не по-советски), нетрудно заметить, что
пока ни одна православная славянская страна не восхитила мир своими экономическими и институциональными успехами.
Ни тотальную коррупцию жадных элит, ни поляризацию очень бедных и очень богатых (разрушающую любое общество), ни почти повальную нечестность, как политиков, так и чиновников, ни упругую толерантность к разным видам вранья – побороть пока никому не удалось.
Если сравнивать с Россией, то у Украины, конечно, множество преимуществ: относительно небольшая территория (а, следовательно, и гонора меньше); отсутствие имперских комплексов и беспощадности ко всему, что шевелится не по расписанию; более отчетливое западное и католическое влияние; меньшее влияние советского опыта (по крайней мере, в западных областях); и уже указанное наличие сильного и жесткого врага, сопротивление которому создает иллюзию цели и горизонта. Кажется – все, больше преимуществ не упомнить.
Дело даже не в криках Саакашвили: а король-то – голый. Не в его утверждениях, что всем в стране управляют олигархи и управляют на свой карман. Да и вообще – демократические и экономические реформы – аляповатая дешевая скатерть на облупившемся дачном столе с лужами. Здесь, кстати говоря, Саакашвили и другие варяги (не случайно пугающие путинскую воровскую шайку) – еще один многозначительный козырь. Кстати, до всякого Майдана проницательные наблюдатели выражали сомнение в возможности проведения либеральных реформ в Украине без жесткого внешнего управления.
То есть то, что страшит Путина, и есть слюдяное оконце надежды. Только без вовлечения в элитные и олигархические связи можно попытаться создать инерцию европейского выбора вне отчетливой иллюзорной составляющей.
В этом смысле характерно, что европейский выбор затрещал во многих православных славянских странах советского извода. Первая, конечно, Россия, но ей, как плохому танцору, мешают не только свои яйца, но и чужие. То есть чужие и хищник все время стоят за занавеской и дышат, и какие здесь реформы, когда надо хищнику осиновый кол засадить по рукоять, а борьба с врагами – вообще самая любимая национальная игра, круче футбола Яшина и Стрельцова.
Но вот и Молдова в очередной раз скидывает траурное покрывало с головы, чтобы заорать на всю ивановскую: обокрали, гады, до нитки обнесли. Причем не обязательно те, кто держит за ручку Россию в надежде на Старшего брата, самые что ни есть лидеры европейского выбора обнесли, сняв трусы через брюки.
То есть дело совсем даже не в политике и уж точно не в политических декларациях: воруют и те, кто за Путина и те, кто против. Воруют с одинаковым азартом и просто не могут остановиться. Нет протестантской этики, не видать капитализма как своих ушей.
Если у Греции не получается, если Болгария и Румыния с трудом в подготовительный класс экзамены сдали (да и то по большому блату). Что говорить о тех, против кого все самые безнадежные тенденции на свете. Православие восточнославянского образца (хотя и песни западных славян не намного оптимистичнее), да еще и проклятый советский опыт, который из монашки давалку делает по щелчку пальцев.
В принципе, если по чесноку, шансов немного. Но так как делать и бороться с судьбой – дело святое, тем более гибридный Путин на пороге, осадить которого только паралитик не хочет: значит, надо сопротивляться.
Но козырь, повторю, лишь один: внешнее управление, обездвиживание собственного олигархата и акцент на варягов, которые Путину кровавыми мальчиками во сне снятся.
Конечно, было бы легче, если бы англосаксы-протестанты получили концессию на весь постсоветский мир с Красной площадью посередке, дабы научить аборигенов, что блуд труда – отрава для крови. Увы, до поражения путинской империи, скорее всего, далеко, как до линии горизонта в пустыне. И значит, внешнее управление – одна из немногих новых карт. Что-то вроде бравурного грузина, который соотечественников достал как кашель курильщика.
У него есть манера почивать на лаврах и наломать при случае дров, там, где надо бы гусиным пером за ухом водить. Да и вероятность, что он, в конце концов, превратится в Каракаллу и будет править до скончания века – сбрасывать со счетов я бы не стал. Но нет иного украинского бога, кроме варягов, и иностранный специалист, который будет поставлен над каждым начальником, как дамоклов меч – пророк его. Это и есть европейский путь развития; свой, автохтонный – исключительно в пасть волку.
