2013 — год 95-летия со дня рождения Александра Солженицына и 40-летия выхода в свет первого тома всех его произведений. Вот и я прочел толстенную (846 стр.) книгу Бенедикта Сарнова "Феномен Солженицына" (Эксмо, 2012). Автор собрал буквально по крупицам убедительные доказательства того, что Солженицын — духовный наставник Путина с его концепцией развития России до 2030 и более годов.
Ради "высшей" миссии автократии
В это трудно поверить тем, кто до сих пор считает, что Солженицын мастерски охаивал Сталина с его ГУЛАГом. Под критическим и беспристрастным "микроскопом" Сарнова выясняется, что Солженицын все это делал ради своей некоей исторической миссии. А она свелась к тому, что в 1960-1980 годах этот противник антимонархического "феврализма", Великой Октябрьской революции и сталинских лагерей предстал в 1990-2000 годах убежденным противником самой идеи демократии западного типа. Не хуже Ленина и даже Сталина.
И вот с этим "историческим багажом" Солженицын вернулся после эмиграции в Россию, оттолкнув руку президента Бориса Ельцина с наградой, но взяв ее из рук президента Владимира Путина, долго служившего идеалам тоталитаризма.
Чем же заслужил награду Путина этот признанный борец с тоталитаризмом? Как доказывает Сарнов, на уме у Александра Исаевича всегда была "патриархальная утопия". В этом Солженицын совпадал с Лениным и Сталиным без шелухи популизма и демагогии.
В частности, по признанию Сарнова, и Ленин, и Сталин фактически были против революционного хаоса (прогрессивных перемен как в Европе, так и в Азии). И тот и другой стремились к "порядку и законности" по своим "революционным понятиям". Кто был не согласен — тому "ледорубом по черепу" или приговор "троек".
Солженицын откровенно пишет — мол, пусть в революционном хаосе "прозябает" ООН! А России нужен царь с его православным порядком (стр. 382-384).
Никита Сергеевич Михалков один из первых понял эту мысль и удачно развил в "Сибирском цирюльнике". Вот, собственно, в этом теперь и состоит суть путинизма. Она созвучна мысли Николая Казанцева в статье "Монархическая карта Солженицына": "Патриоты сошли с ума — вступили в союз с коммунистами. Сегодня не осталось в России ни одного чистого (от этого союза) патриотического движения, партии, — только рассеянное множество честных людей" (стр. 417).
Сегодня налицо расчет президента Владимира Путина на открытый Солженицыным "закон", что-де "сила заблуждения" значительней "силы знания" (стр. 448). Чего там церемониться с образованным "средним классом".
Президенту Путину с его воображаемым "величием" от пока еще нефтегазовой эрекции на глобальных рынках больше подходит тот, кто "за" авторитарную власть и против демократии. На введение народу такой "духовной скрепы" Путина явно наталкивает все "учение" Солженицына. Его будут изучать школьники на уроках литературы.
Кстати, и об уроках истории. Например, ход Великой Отечественной войны Солженицын объясняет просто — это "беда" из-за Сталина (стр. 574). Оказывается, один человек, а не созданная им система поставила страну на грань катастрофы.
Вот это и должно быть понятно "простому народу". Но Сарнову понятно и другое — нет революции без фитиля инакомыслия. И всем нам, наследникам победителей в войне с фашистами и сталинщиной, такую "духовную скрепу" придется расхлебывать долго. А может быть, и нет, если смотреть, как это делается сегодня на Украине — быстро, стихийно, без насилия и погромов. И без лидеров с замашками тиранов.
Солженицын тихо, но внятно намекает (стр. 582), что-де новый тиран — хуже прежнего. Интересны его поиски ряда откровений Сталина об опричнине (стр. 671) — все они представляют некую "дорожную карту" нынешних ФСБ и Следственного комитета.
В этой связи сам Сарнов приводит ссылку на работу А. Авторханова. Там есть эпизод о семинарской жизни юного Сталина и его ответе на вопрос преподавателя истории о главной ошибке Цезаря: "Главная его ошибка состояла в том, что он не сумел создать достаточно сильный аппарат личной власти, стоящий НАД аппаратом государственной власти", — ответил будущий тиран.
Развивая эту мысль (стр. 672), Сарнов указывает на козни "кабинета Сталина" против "олигархии Ленина". Не правда ли, все это похоже на то, как ныне "бодается теленок с дубом" — медведевский Белый дом с путинским Кремлем? Или не похоже?
Перечислим пункты, по которым Путин совпадает с "поучениями" Солженицына об "обустройстве России". Вовсе и не "кровавым" был Иван Грозный, борясь против "иностранцев" и за монополию госсектора. Да, "евреи и большевики", а затем "жидовствующая" РПЦ и КПСС "всегда выступали против Руси". И это находит горячий отклик у патриотов-"русичей" в рядах ОНФ и силовых структурах. Еще в эмиграции Солженицын признавал (стр. 678) роль нематериальных факторов или "мягкую силу" России и даже у США. Но при этом Солженицын отказывает и США, и некоему "Западу" в "подлинном понимании" этой "русской силы". Он присваивает себе, как это теперь делает Путин, роль "мессии" и "миротворца" со словами о "непонимании другими" истории России и ее самой: "Они допускают весьма произвольный отбор явлений, фактов и лиц... почти полностью пренебрегают духовной историей тысячелетней страны, как будто она (прием марксизма — прим. автора) и не имела влияния на течение материальной истории". Между тем именно наши силовики-милитаристы у власти совершенно не видят феномена миролюбия и ненасилия во всей тысячелетней истории России.
Весь "феномен Солженицына" оказывается как на ладони при его цитате (стр. 679) из книги Николая Бердяева ("Истоки и смысл русского коммунизма", Париж, 1955) об отсутствии у России миролюбия и ненасилия: "...либеральные идеи... оказались в России утопическими. Большевизм оказался наименее утопическим и наиболее реалистическим... и наиболее верным некоторым исконным русским традициям... и русским методам управления и властвования насилием".
На признании вот именно этой "духовной скрепы" и держится путинский режим. Еще при Ленине и Сталине Максимилиан Волошин отмечал: "В комиссарах — дурь самодержавья,/Взрывы революции — в царях..." Тот же Бердяев при сравнении Петра I, Ленина и Сталина отмечает их единое стремление за счет привилегий бюрократии и силового центризма "резко и радикально изменить тип цивилизации".
На таком историческом фоне Путин предстает как "государь-кустарь" со своим "ручным управлением" через кучку "питерских" олигархов и их клиентелу.
Путинский тупик в "обустройстве России"
"Блатной" капитализм в России обречен, где Путин, перефразируя Волошина, "Не в мраморе, а в нефти высекал/он акцией живую Галатею.../Кромсал ножом и шваркал лоскуты... Опричниною, гвардией, жандармом...".
Подходят и слова Марины Цветаевой о Путине как продолжателе еще даже и "дел петровых": "Не на своих сынов работал — бесам на торжество!.. Ты — Государь-кустарь!... Кровь на тебе, бунтарь!".
Но есть, есть в России у людей и генетическое миролюбие. Оно всегда позволяло им договариваться "по-хорошему". Об этом стремлении к миролюбию без насилия "сверху" писал Натан Эйдельман в книге "Революция сверху" в России": "В истории каждого народа существует нечто вроде "социальной генетики" — то, что...закладывалось веками, тысячелетиями и менее всего подвержено переменам". Это доброта, гуманность и покаяние за неправое дело.
Бенедикт Сарнов правильно пишет (стр. 688) — стыд спасает от позора. А вот Путин утверждает: "Нам нечего стыдиться своей истории". И при этом ему вторят все его придворные "борцы с фальсификацией истории России".
Чтобы понять ложь, нужно понять и правду большевизма, сталинизма, брежневизма и путинизма. И все взвесить в открытых дискуссиях в СМИ и Интернете. В школах и вузах. И без угроз и репрессий "по законам" Федерального собрания и при оперативно-розыскных мероприятиях МВД, ФСБ и Следственного комитета.
Демократия для меньшинства, но не олигархического
В канун 20-летнего юбилея Конституции РФ важно вспомнить, что по международным законам и канонам демократия — орудие меньшинства, а не большинства. В какой-то мере национальная идея по Путину (точнее, по традиционно антизападным и антисемитским установкам НКВД-МГБ-КГБ-ФСК-ФСБ) "подмяла под себя, подчинила себе, с потрохами съела и совесть его (это Сарнов о Солженицыне — В.Л.), и ум, и логику, и талант" (стр. 787).
От себя добавим, что основанный на "нефтедолларах" "закон и порядок" Путина предстает в подконтрольных Кремлю СМИ все более и более плоским и обыкновенным. Черно-белым. А беды и провалы России власть (правда, через своих троллей в Интернете) валит на "жидо-масонский заговор" и замшелую "доктрину Даллеса". Критику воспринимает как святотатство. Именно в этом Путин похож на Солженицына. Любой иной взгляд на историю России он аккуратно, через своих министров и советников по культуре и искусству называет "русофобией". Клон Александра Исаевича, да и только!
Между тем еще Лев Толстой гениально сказал — то, что и как думает о себе человек, — это числитель, а то, что думают о нем другие, — его знаменатель. Вот, оказывается, откуда "ноги растут" у хвалебных "рейтингов" Путина в России и мире. Из интересов его "питерских дружбанов" из сказочной Дзюдохерии (термин Андрея Пионтковского).
Пророк — не враг
Скоро Путин объявит всем нам о новой роли и месте конструктивной (пророческой в том числе) критики и идеологии в Конституции и жизни страны. Как пишет Бенедикт Сарнов (стр. 816-818), пророк взрывает рейтинги и прежние представления о власти: и ему власть этого не прощает.
Увы, "национальная идея" Путина грозит перерасти в новую идеологию. Уж очень долго и безостановочно Путин обращается к "противнику, врагу России" в том или ином виде. Он, как и Солженицын, убежден, что "все зло от Запада, основной враг — НАТО". При этом Путин "за" возрождение России, но "без ненаших". К ним формально и неформально сторонники Путина причисляют и бесправных иностранных рабочих, и брошенных в тюрьмы "западников-белоленточников с Болотной", и "агентов в НКО".
Между тем "государственники" при Путине — это только "свои", только ради них творится "правосудие" и распределяются прибыли от "кагэбешной экономики" глобального масштаба. Этот итог "феномену Солженицына" как "скрепы" Путина подводит Пол Грегори из Института Гувера (США).
Нерадостный какой-то юбилей у первого тома произведений Солженицына. Но, возможно, будут радостными перспективы "обустройства России" президентом Владимиром Владимировичем Путиным. Кто его знает, куда он повернет Конституцию?
