Издалека действительно убеждает. Если живешь в Висконсине, легко поверить, что эта страшная Россия опять стала чем-то вроде Германии при Гитлере. Свободы нет, но орднунг — есть.
Вблизи, впрочем, возникает пара вопросов. Даже не вопросов.
Примеров.
Пример первый: территория республики Ингушетии не контролируется Россией вообще. Это легко вывести из modus operandi т.н. оперативных групп, заезжающих в Ингушетию для ареста людей. Они заезжают извне (как диверсанты во враждебное государство), хватают кого-нибудь и бегут, пока украденного не отобьет местное население или же милиция, которая а) целиком сочувствует местному населению, б) строго говоря, пытается соблюдать закон, ибо что еще должен делать командир ОМОНа, когда на его глазах неизвестные бандиты в масках убивают людей?
Вопрос: может ли в "сильном" государстве, которое "контролирует ситуацию", происходить то, что происходит в Ингушетии? В Ингушетии есть закон? Нет. В Ингушетии есть контроль над ситуацией? Нет. Сомнительно, чтобы президент Зязиков контролировал что-то, кроме собственного кабинета.
Можно ли назвать какую-то причину, по которой президента Зязикова не увольняют? Я вижу только одну такую причину: президенту Путину наплевать. То есть вообще наплевать. Совершенно. Этот момент его не интересует. Скажем, нефть президента Путина интересует. А Ингушетия — нет.
Пример второй.
Российская милиция почти перестала раскрывать преступления. В Красноярске погибли пятеро детей, их ищут неделю, наконец находят, сгоревших, в коллекторе, который до этого не раз осматривали. "Несчастный случай", — хладнокровно говорят органы, и даже забывают выдать останки детей для похорон.
В Подмосковье маньяк убивает в лесу четырехлетнюю девочку, труп в таком состоянии, что его хоронят в закрытом гробу. "Она сама замерзла", — хладнокровно заявляет милиция.
Бандиты вламываются в дом топ-менеджера ВТБ, надевают пакет ему на голову, обыскивают дом, связывают человеку руки и топят его в бассейне. "Самоубийство", — не моргнув, говорит милиция.
Разве это "порядок"? Разве это "закон"? Каждый согласится, что подобные вещи немыслимы в демократическом государстве, где преступления расследуются, потому что так написано в законе. Но более того! Подобные вещи немыслимы и в СССР времен Сталина, и в Италии времен Муссолини — в любой стране, где диктатор действительно взял на себя ответственность за происходящее в государстве и где преступники, совершающие громкие преступления, становятся личными врагами власти, а министр полиции, который такие преступления не расследует, попросту получает пулю в лоб. Даже не увольнительную.
Но президент Путин в отличие от Сталина в такие вещи не вмешивается. Похоже, ему по фигу. Как с Ингушетией. Милиция не работает? Ну и пусть.
Пример третий.
Сын министра обороны Сергея Иванова убивает женщину. Против родственника женщины возбуждают уголовное дело, а министр обороны публично говорит, что сын его понес "физическую и моральную травму".
История с сыном министра Иванова оказала на российских слуг закона поразительное действие. С тех пор количество простых россиян, убитых на дороге ментами, машинами сопровождения и министрами, возросло в разы. Возможно, это и есть «новый порядок». Но тогда этот порядок должен быть законодательно прописан. Тогда президенту Путину надо внести в новую Думу закон, указывающий, сколько людей и какого ранга чиновник имеет право безнаказанно сбить на автомобиле за год.
А до тех пор, пока такого закона нет, нужно считать, что чиновники убивают людей без закона, а президенту Путину по фигу. Сбитые старушки и покореженные машины интересуют его так же мало, как расстрелянные ингуши.
Пример четвертый.
Правоохранительная шайка, специализирующаяся на краже техники и электроники, конфискует на таможне телефоны компании "Моторола", предназначенные для компании "Евросеть". Таких устойчивых шаек по России буквально десятки, они крадут технику на сотни миллионов долларов, обыкновенно конфискуя ее как контрабанду. Но в данном случае коса нашла на камень: "Моторола" — не контрабандная. Это не смущает бандитов. Они объявляют "Моторолу" если не контрабандой, то контрафактной — подделкой. Опять не получается, "Моторола" заявляет, что это не подделка.
Тогда бандиты объявляют, что мобильники чрезмерно излучают и на всю страну по телевизору показывают их уничтожение. На самом деле уничтожена крайне небольшая часть — остальные проданы, и их электронные подписи зафиксированы в сети.
"Моторола" жалуется Бушу. Буш жалуется на саммите "восьмерки" Путину. Путин приказывает разобраться. Разобраться, согласитесь, нетрудно. Продажа конфиската — это вам не убийство. Тут не надо проверять ДНК. Достаточно допросить тех, чьи подписи красуются на постановлениях об обысках и изъятиях. В крайнем случае, можно допросить пресс-секретаря МВД. Это такое преступление, где преступники вместо отпечатков пальцев оставили аж свои подписи, причем с печатями.
Результат — ноль. Либо президент не хочет наказывать шайку. Либо он не может это сделать, и это значит, что 17 млн долл., украденные шайкой, значат куда больше, чем распоряжение президента Путина.
А теперь вернемся к вопросу о "контроле" и "порядке".
Нельзя сказать, чтобы президент Путин не контролировал ничего.
Мы видим, что президент Путин контролирует нефть. Раньше нефть компании ЮКОС шла через фирмы ЮКОСа, а теперь она идет через частную фирму Gunvor, принадлежающую другу Путина. Этот вопрос — нефть — Путина явно заботит.
Мы видим, что президент Путин контролирует парламент. Этот вопрос президента Путина явно заботит.
Мы видим, что президент Путин контролирует телевидение. Раньше телевидение могло поднять скандал, когда вице-премьер брал за книжку о приватизации гонорар в 90 тыс. долларов. Теперь телевидение не может поднять скандал, когда выясняется, что отобранная у ЮКОСа нефть идет через фирму друга Путина. Этот вопрос — контроля над телевидением — президента Путина явно заботит.
Таким образом, вырисовывается круг вопросов, которые заботят президента Путина, и вопросов, которые его не заботят. Президента Путина интересуют вопросы, связанные с получением контроля над миллиардными финансовыми потоками. С контролем над властью, которая обеспечит закрепление этих финансовых потоков за новыми владельцами. И с контролем над СМИ, которые по этому поводу не должны задавать вопросов.
Президента Путина не заботят вопросы, связанные с беззаконным расстрелом людей, с полной потерей контроля над ситуацией в регионах, с тотальным исчезновением правоохранительной системы как системы, раскрывающей преступления, с тотальным же перерождением правоохранительной системы в систему, преступления совершающую.
Так что я, конечно, могу согласиться с журналом "Тайм", что Россия потеряла свободу.
Но я никак не могу согласиться с тем, что вместо свободы мы обрели порядок. Вместо свободы мы обрели бардак.
Оригинал статьи опубликован на сайте www.ej.ru
