Все, кому весной придет повестка, могут с чистым сердцем ее выкинуть и не ходить ни на какой призывной пункт. Уехать, спрятаться, заболеть, потеряться.
Служите сами, товарищи офицеры. Сами себя насилуйте. Сами себя бейте. Режьте. Ешьте. Сами себе врите, какие вы герои. Флаг вам в руки.
После того, что армия сделала с Андреем Сычевым, отказ служить в сегодняшней армии — это не уклонение от исполнения конституционного долга, а проявление гражданской зрелости.
Потому что наша армия — это уже не армия. Это беда. И если власть не может или не хочет бороться с бедой — тогда народ должен заставить ее это делать.
Акция гражданского неповиновения. Сорвать один призыв. Хотя бы один. Чтоб никто не пришел на призывной пункт, ни один человек. Тогда что-то может начать меняться.
Иначе — никак. Поднявшаяся волна обличений скоро упадет, пар выйдет, актуальность уйдет, и все вернется на круги своя.
Министр обороны опять будет утверждать, что в восьмидесяти процентах воинских частей дедовщины — нет. И никто его не сможет переубедить в обратном.
Нет дедовщины, поняли? Министр сказал — значит, так оно и есть.
* * *
Военные полагают, что граждане обязаны верить любой чепухе, которую они несут с экранов телевизора. Они считают граждан идиотами, у которых ни мозгов нет, ни собственного житейского опыта.
Чего только не придумывают — лишь бы прикрыть задницу. Самое подлое, дешевое, поганое вранье, шитое белыми нитками. "Да, у нас повесился солдат, но не потому, что над ним старослужащие издевались, а потому что его девушка бросила". А глаза чистые-чистые.
Ну, разумеется. Если девушка бросила, непременно надо вешаться. Все вешаются. В доказательство вам и собственную шею предъявят: мол, и я вешался неоднократно, видите, шрамы. И письмо напишут от имени девушки, и фотографию покажут, и сказочку сочинят…
Никто не врет так подло, как военные. Пока следствие не опровергло версию командиров Челябинского училища, они с пеной у рта доказывали, что солдат Сычев закачал солярку в ногу. Или слюну — в коленный сустав. Сам себя изувечил по причине слабости духа, не выдержав испытаний армейской службы.
Мальчик умирает по их вине, так его еще дерьмом надо облить. Это и есть офицерская доблесть.
* * *
Наша армия устроена так, что военным позволяется врать в свое удовольствие. Разоблачать их некому. В войсках работают только военная контрразведка, которую интересуют исключительно шпионы, и военная прокуратура, возможности которой весьма ограничены.
Милиция в армию не допускается, средства массовой информации — тем более. Армия наглухо закрыта от общества. Никто не знает, что там творится. Ушел парень в солдаты — и пропал в черной дыре. А наврать про него можно что угодно — не проблема.
Государственный институт, предназначенный для защиты граждан и существующий на их средства, представляет собой дыру, в которой исчезают на два года их сыновья.
Абсурд. Дикость, которую мы тащим за собой по инерции из дремучего прошлого — с драконами, которым приносили в жертву детей. Давным-давно уже надо было открыть глаза и признать дикость дикостью и строить службу в армии по призыву на принципах здравого смысла.
Да, Конституцией установлено, что наша армия — призывная. Молодых людей призывают в армию, чтоб обучить их военным специальностям. Чтоб если война — каждый знал свое дело и место.
Надо обучить — ну и учите. Точно так же, как учат в вузе или колледже. Пускай к восьми утра солдат приходит в часть, переодевается в форму и занимается до пяти вечера. Потом снимает форму и идет домой.
Западные призывные армии устроены именно так. Это не "школа мужества", где человека обстругивают до состояния бесчувственной скотины, а чистая учеба. Больше — ничего.
Если солдат живет далеко от части и не может каждый день ездить домой, он после пяти свободен, идет в соседний бар, в кино, встречается с девушкой. Ночует в казарме, но на выходные все равно уезжает.
Бывают, конечно, и полевые выходы. На неделю подразделение уходит в лес, окапывается, ночует на голой земле, учится выживать. Но в остальное время солдаты ведут совершенно нормальный образ жизни. Они имеют право на восьмичасовой рабочий день, на отдых, на личную жизнь.
Конечно, как и в любом коллективе, они отстраиваются по отношению друг к другу — кто сильнее, кто авторитетнее. Бывают и ссоры, и драки. Но такое повальное чудовищное зверство, как у нас, там просто невозможно.
В такой армии совершенно другой климат, потому что там служат не только дети из малообеспеченных семей и преступники, а все, кому положено. Солдаты не заперты в клетке, не оторваны от родных. Они ведут регулярную половую жизнь, поэтому в их душах не накапливается агрессивность и они не стремятся бить и насиловать друг друга. А офицеры такой армии не могут врать и подличать. Она открыта для общества, спрятать ничего нельзя.
* * *
В субботу Комиссия Общественной палаты по общественному контролю за деятельностью силовых структур провела заседание, посвященное борьбе с дедовщиной.
Совещание шло за закрытыми дверями и продолжалось четыре часа — с пяти до девяти вечера. В итоге было принято очень сложное и важное решение: создать рабочую группу, которая разработает "антидедовщинные" предложения.
Генпрокурор Устинов, не создавая рабочую группу, сразу предложил использовать против дедовщины полковых священников. Министр обороны предложил расширить свое ведомство военной полицией. Офицеры Челябинского училища предложили повысить им зарплату и улучшить социальные условия.
Других предложений по части борьбы с неуставными отношениями не поступало. И не поступит. Сражаться с драконом никто не будет. Его просто попытаются упорядочить.
* * *
"Российская армия — часть нашего общества, и мы все ответственны за то, что там происходит", — сказал президент Путин о трагедии Андрея Сычева. Мол, и вы, люди, в этом тоже виноваты, не только командование.
Это правда. Наша вина в том, что мы терпим российскую армию в ее сегодняшнем извращенном состоянии — со всем зверством, враньем и подлостью. Хотя терпеть такие вещи нельзя.
Власть не в состоянии переустроить армию на разумной, современной основе — так, чтоб ее устройство соответствовало ее предназначению. "Путинский" министр обороны занимается этим шесть лет, а результаты — чисто косметические. Ждать нечего. Если граждане не хотят кормить дракона своими детьми, они должны брать ответственность за его уничтожение на себя.
Самый простой и действенный способ убить дракона — не давать ему жрать.
Сначала он, конечно, побесится. Но в конце концов обязательно сдохнет.
Первоисточник – газета "Московский Комсомолец"
