Е.П.:- Этот законопроект вносит существенные изменения в систему регистрации и деятельность общественных организаций и, что самое важное, представительств международных общественных организаций на территории России. Что в нем беспокоит: во-первых то, что резко, на несколько порядков, увеличилась роль государства в регистрации и регулировании деятельности общественных организаций. Фактически регистрирующие органы теперь сами будут принимать решения - нужна или не нужна какая-либо организация, соответствует ее деятельность каким-то законам или не соответствует. Очень резко возрастет контроль за деятельностью неправительственных организаций. Самые серьезные проблемы будут у незарегистрированных общественных организаций: им придется вначале заявить о себе, а потом пройти долгий и сложный процесс перерегистрации.
Корр.: - То есть, например, какие-нибудь мирные толкиенисты больше не смогут свободно собираться, это будет противозаконно?
Е.П.: - Да, теперь они должны через полгода официально заявить, что они толкиенисты, и зарегистрироваться в Минюсте. Но самое печальное то, что зарубежные организации не смогут иметь свои филиалы и представительства, если они не зарегистрированы в соответствии с новым законом. Чтобы остаться в нашей стране, им придется учреждать здесь что-то российское, что зачастую категорически противоречит их уставам и внутренним правилам. Таким образом многим иностранным организациям, фондам, например, Всемирному фонду дикой природы или Фонду Эберта, придется уходить из России из-за того, что наше законодательство противоречит их внутреннему уставу. Новый закон напугает очень и очень многих. А между прочим многие животные в Московском зоопарке существуют именно при поддержке Фонда дикой природы, что с ними будет, если фонд уйдет - большой вопрос. Точно также возникает вопрос, что будет, если уйдут организации, помогающие беженцам, детям-инвалидам и другие. Корр.: - А ведь сколько организаций еще не прошли бы эту перерегистрацию?
Е.П.: - Нет, в мрачные предсказания о том, что все не пройдут и все будут уничтожены властями, я не очень-то верю. Пройдут, если смогут найти хороших юристов, разбирающихся в специфике нашего законодательства, знающих все ходы и выходы, имеющих связи в Минюсте.
Корр.: - Насколько серьезно новый законопроект противоречит Конституции и существующему законодательству РФ?
Е.П.: - Нарушается ряд статей Конституции, нарушается Гражданский кодекс РФ, целый ряд международных конвенций и соглашений, ущемляются права граждан. О том, что этот закон подкреплен какой-то идеологической базой, даже смешно говорить. Более того, в нем нарушен базовый принцип прав и свобод человека - право на свободу собраний. Власть вообще не вправе влезать в эту сферу. Я смотрела по телевизору дебаты автора законопроекта Макарова с Ириной Хакамадой; так Макаров даже не мог внятно объяснить, чем подкреплен этот закон. Смешно было смотреть.
Корр.: - А чем, по-вашему, вызвано появление этого закона именно сейчас?
Е.П.: - Боязнью оранжевой революции. У власти развилась колоссальная паранойя: какие-то страшные дяденьки и тетеньки из-за рубежа финансируют партии и движения, а эти партии и движения в свою очередь свергнут власть, ну и так далее. Этого на самом деле нет, а значит нет предмета для паранойи. Проблема ведь в том, что если кто и захочет устроить в России революцию и финансировать ее из-за границы, то он обойдет любое законодательство. Не думают же они, право, что какой-нибудь Басаев прибежит в Минюст регистрироваться, и тут его и схватят.
Корр.: - Ну да, если нашлись деньги на революцию, то на взятки они тем более найдутся?
Е.П.: - Естественно.
Корр.: - А на сколько серьезно этот закон мог бы увеличить объемы коррупции?
Е.П.: - Не думаю, что очень серьезно; коррупция и так очень велика, в том числе в сфере отношений с общественными организациями, даже без этого закона. Закон "Об общественных организациях", конечно, ей способствовал бы. Теперь учредители каким-то образом должны были бы доказывать, что они никогда не были причастны к экстремистской деятельности и не способствовали отмыванию денег. Будь я на месте бюрократов, то нашла бы 1001 способ, заподозрить кого угодно, спросив, а вот был перевод на сберкнижку... И можно поднять назад на миллион лет, и спросить, а вот вы гонорар получали тогда-то – а от кого? Если предположить злонамеренный интерес со стороны бюрократов, то могут возникнуть проблемы у очень многих. И решаться эти проблемы буду одним-единственным способом - дачей взяток.
Корр.: - Известно, что ваша организация Transperency International обратилась с резолюцией, осуждающей положения данного законопроекта. Не могли бы вы прокомментировать эту резолюцию, как она возникла, какие она может иметь последствия?
Е.П.: - Transperency International проводила свое ежегодное собрание как раз в те числа, когда этот законопроект появился, и я подняла вопрос о том, чтобы составить данную резолюцию. У нас никогда резолюции не проходили легко, а здесь все проголосовали единогласно, это редчайший случай.
Мы убеждены, что наша деятельность, основным направлением которой является борьба с коррупцией, не может быть успешной без взаимодействия с независимыми и незарегистрированными общественными организациями, не регулируемыми до истерии государственной машиной. У нас очень много партнеров: от таких крупных структур, как ОГФ, до маленьких женских организаций, разнообразных региональных объединений, по которым эта перерегистрация и ударит прежде всего. Если мы весь следующий год будем заняты перерегистрацией, а вы представляете, как это будет проходить в России с ее бесконечной бумажной волокитой, то наша деятельность будет парализована. Кроме того Transperency International работает не только по своему "тематическому направлению", мы также хотим, что в России была демократия, было гражданское общество, с принятием этого закона у демократии будут большие проблемы.
Корр.: - Россия в будущем году собирается стать председателем "большой восьмерки". Может это повлияло на решение Путина отложить рассмотрение проекта. Ведь были бы у Москвы были какие-то проблемы, если бы этот законопроект приняли в его нынешнем виде?
Е.П.: - Конечно. Представить государство, которое хочет стать президентом "большой восьмерки", где большое внимание уделяется развитию и укреплению гражданского общества, и которое настолько ограничивает основные права и свободы граждан, невозможно. Нельзя представить себе страну, которая строит демократию, и одновременно пытается все запихать под контроль государства. Когда я выдвинула резолюцию против этого закона, ко мне первым делом подошли представители Transperency International именно из стран "большой восьмерки" и спрашивали, как вообще мог такой законопроект появиться.
Большая восьмерка - это ведь не только встречи восьми симпатичных мужчин в дорогих отелях. Это много общественных программ, например, форум для будущего, учрежденного большой 8. Это огромная программа с огромным общественным участием. И у этих людей волосы на голове зашевелились, когда они представили, если страна ставит препятствия своим общественным организациям, как она будет относиться к общественной повестке дня "большой восьмерки".
Представители нескольких стран уже направили российскому правительству запрос, на который тот должно ответить в течение определенного срока. Другое дело, что у нашей власти есть более чем достаточно причин, чтобы плевать на общественное мнение за рубежом: спасибо ценам на нефть. Наше правительство может целый год провести в консультациях по вопросу о нахождении России в "большой восьмерке" - это у нас практически национальный спорт - забалтывание и забюрокрачивание вопроса. А там уже и год председательствования пройдет.
Корр.: - Но ведь общественное мнение в России приняло законопроект в штыки? Разве нет? Благодаря ей его теперь начали переделывать.
Е.П.: Этот законопроект власть могла провести без такого общественного недовольства, если бы его писали не в спешке, не делая такого количества ошибок и несоответствий с законом. Общественное мнение к его принятию можно было подготовить, если бы не делать упор на то, что закон направлен исключительно против угрозы революции с запада - это просто нелепо. Власти поспешили, лишь бы успеть "до революции".
Корр.: - А недавнее предложение Путина внести поправки в законопроект? Их как-то можно прокомментировать?
Е.П.: - Я не вижу, где что-либо говорится о том, что это будут серьёзные изменения. Поправки президента, на мой взгляд, носят чисто декоративный характер. Я вообще словам не верю, я верю документам, вот когда я увижу документ с поправками ко второму чтению - тогда можно будет о чём-либо говорить. Президент может говорить всё, что угодно, чтобы произвести хорошее впечатление на запад. Правдой, как в той ситуации, которая сложилась сегодня, являются исключительно документы.
Корр.: - Поседений - банальный вопрос: Что делать?
Е.П.: - Чем хороша Россия, так это тем, что у нас не бывает безнадежных ситуаций. Мы должны понять, что защита наших прав - это самое важное, и объяснить это другим. Это очень непафосный, рутинный, утомительный труд - объяснять людям, что защита их демократических прав - это защита их права на жизнь. И мы должны начать заниматься этим прямо сейчас, потому что самый большой страх, в том, что объединяющая народ сила может прийти оттуда, откуда мы бы очень не хотели, чтобы она пришла. Вместо призрачной угрозы оранжевой революции власти стоило бы опасаться угрозы революции вполне реальной - фашистской. Эти ребята знают только в риторике и в организации, они вполне могут прийти к власти на волне разочарованности в либеральных реформах и потере веры в демократию. Тогда будет уже плохо всем.
Что делать - противодействовать коричневым, сниматься с теплых мест в Москве и работать, работать. Как раньше в люди в народ ходили . А то ведь когда за бульварное кольцо выезжаешь, у многих уже проблемы начинаются - холодно, света нет, нищета. И граждане оставлены один на один с произволом власти - с этим надо бороться.
